Онлайн книга «Только ты»
|
– О господи! – я обнимаю Стаса за шею и упираюсь лбом в его лоб. Смеюсь, легко касаясь любимых губ. – И что они подумают? Что их дети сошли с ума? Мы снова долго целуемся, пока он не отвечает неожиданно серьезно: – Они подумают то, что знали о нас всегда. Мы любим друг друга. Всегда любили. И наконец-то можем этого не скрывать. – Так как насчет завтрака, Эльф? – спрашивает Стас немногим спустя, покусывая мое колено, лежащее на его плече. – День длинный, и нам еще понадобятся силы. А без тебя я есть не стану. – Если честно – я умираю, как хочу кофе. – И все? – Ну, от шоколада тоже бы не отказалась. У него замечательно и чисто по-мужски получается изобразить обиду. – Девчонки! Вот и готовь для вас мясо. Все старания прахом! Неправда. Курица у Стаса получилась отменная – этот рецепт он стащил у моего отца, и я справедливо замечаю, отрезая ножом румяную корочку, что все получилось просто супер! Сама угощаю его кофе, дразню шоколадом, кормя с губ, и все заканчивается тем, что мы снова оказываемся в нашей спальне. Позже он просит меня одеться – в джинсы и куртку, не отпускает от себя ни на шаг, и провожает во двор, обещая прогулку. – Я хочу показать тебе одно место, Эльф. Очень красивое. Уже несколько лет я приезжаю туда, чтобы побыть наедине. Пожалуйста, Настя, доверься мне, – крепко держит за руку, подводя к спортбайку. – Я скорее собственноручно себе башку откручу, чем подвергну тебя опасности. Обещаю быть осторожным. Он надевает и застегивает на мне мотоциклетный шлем, садится на байк и с улыбкой наблюдает, как неумело я забираюсь на его железного коня. Поймав мои руки на талии, просит крепче держаться, сам надевает шлем и, взрыкнув двигателем, выезжает со двора. Ведет мотоцикл улицами Черехино и загородной трассой спокойно и уверенно, как и обещал, и когда мы наконец останавливаемся у кромки леса, я понимаю, что у меня по-настоящему захватило дух. – Пошли, Эльф! – Стас увлекает меня в сосново-лиственную глубь, долго плутает тропой между елями и осинами, пока не выводит на невысокий, освещенный солнцем берег к широкому разливу реки. Запах речного ила, легкая рябь на воде, луговая трава, камыши… Еще не забыт День пропавшего студента, но девственная красота природы никого не оставит равнодушным, и я в восхищении восклицаю: – Как красиво! Смотрю на противоположный холмистый берег, на склонившиеся к воде дикие ивушки, на затерявшийся где-то в сосновом подлеске, убегающий вдаль рукав реки и чувствую, как меня обнимают теплые руки. Прижимают к крепкой груди, а подбородок ложится на макушку. – Когда-то мать привозила меня сюда ребенком. Тогда у нас еще ничего не было, кроме разбитого «жигуленка» и друг друга. Мы проводили здесь много времени, она за удочкой, а я возле нее. Не поверишь, Эльф, до сих пор вспоминаю то время как самый счастливый момент детства. Позже я редко видел мать. Она посвятила себя работе, и на долгие годы мы забыли дорогу сюда. Я очень удивился, когда мама показала это место твоему отцу. Тогда они встречались несколько месяцев, но мне сразу стало ясно, что для нее их отношения серьезны. По сути, до этого места у Галины Фроловой толком ничего своего не было. – А ты? У нее был ты, – не могу я согласиться. – Пожалуй, что так, – улыбается Стас. – Но это немного другое. Я был рядом, а к этой реке ей хотелось возвращаться снова и снова. – Так вот, значит, где они с папой рыбачат? Он удивляется: – Ты знала? – Да, мама Галя совсем недавно призналась. Правда, она думает, что ты это место давно забыл. – Нет, не забыл. Просто старался не мешать им с Батей, зачем? Я приезжал сюда один. Здесь я особенно любил думать о тебе. Мать всегда знала, на ком ее сын помешан. Когда ты уехала, я сорвался. Хотелось умереть, так было больно от собственных чувств и вины. От того, что потерял тебя. Если бы не она и Рыжий, я бы точно куда-нибудь влетел. Все время нарывался, ходил по краю, испытывая судьбу. И себя мучил и ее. А потом забил на попытки забыть. Решил, что все равно буду любить только тебя и помнить. По-другому не получалось. Я был уверен, что ты меня ненавидишь. – Но я вернулась. – Да, ты вернулась и простила, – Стас трется щекой о мою щеку, распаляя в душе огонек удовольствия и нежности, – и я не понимаю, чем заслужил. Но я безумно, безумно счастлив, что ты со мной! Я очень люблю тебя, Настя. Это чувство выше меня, и если кто-то когда-то скажет, что это не так, – не верь! Какие бы ошибки ни совершил в прошлом, я только к тебе шел и для тебя жил. Я докажу, что мне можно верить. – Стас… – Пожалуйста, Эльф, обещай мне, что мы еще вернемся сюда. Я этого очень хочу! И я встречаю любимые губы. – Обещаю… А вечером снова слышу исступленное: – Настя… Настя… Настя… Шепчу в ответ не менее пылко и честно: «Только ты». Дышу полной грудью, живу и верю, что отныне каждая наша ночь будет полна нежности и любви. Потому что Стас Фролов любит меня. Когда-то злой и красивый мальчишка вырос, чтобы стать моим. К вечеру родители не возвращаются. Ну, конечно, у них срочная командировка в область, сломалась машина, да еще и друзья по случаю пригласили на юбилей. «Не переживайте, дети, здесь отличная гостиница, хоть отдохнем от вас!» Мы снова не спим полночи, много говорим, говорим, а утром сломя голову мчимся в университет и разбегаемся по корпусам. У Стаса преддипломная практика, встреча с научным руководителем и куратором группы, но он обещает мне надолго не задержаться. В дождь я выключила телефон. Мое счастье оказалось полным и огорошило так сильно, что я напрочь забыла о Егоре. Стыдно, больно, но я сделала выбор за нас двоих и ни о чем не жалею. Я включаю телефон в конце первой пары, набравшись смелости. Решив в перерыве серьезно поговорить с Егором, и вижу три десятка непринятых сообщений от него. Полные вопроса, непонимания, обиды и отчаяния. То, что я читаю в последних, – сжимает в тисках ужаса мое сердце. – Анастасия, позвольте! Вы куда? А как же новая тема… – Извините, Василий Игоревич, но мне срочно нужно выйти! Я выбегаю из аудитории, пробормотав преподавателю слова извинения, и останавливаюсь в коридоре, чтобы набрать номер абонента… Гудки… гудки… гудки… И наконец-то: – Егор! – Алло? Здравствуй, Настя. Долго же ты не давала о себе знать. Мне отвечает его отец – холодно и неприветливо, без тени обычного тепла, и сумка тут же валится из рук, а плечи прислоняются к стене. Разговор выходит коротким и резким и буквально пригвождает меня упреком к месту. Да, виновата. Это все, что мне стоит знать. |