Онлайн книга «Альтерра. Эпоха пара»
– Делегация от крестьян на переговоры, – доложил пограничник. Анна посмотрела на вошедших: – И какие у вас требования? – Нам бы это, зерно на удобрения посменять, – произнес кузнец. – Пароход на рассвете пришел, сегодня же вам отгрузят селитру, – кивнула Анна. – Что-то еще? Тут лихорадочно оглядывающийся по сторонам Черная Шапка вдруг взвыл и, выхватив что-то из-под полы, замер… уткнувшись взглядом в направленный ему между глаз ствол Санькиного автомата. Кузнец отшатнулся к стене, а комендант с адмиралом уже винтили Серую Куртку, завалив его на пол. – Кузнец! Повернулся, руки на стену и не шевелись! – среагировала майор. – Медленно и плавно, – обратился Санька к своей мишени. – Присел и положил это на пол! Выпрямился! Медленно! Руки на затылок! Два шага назад! Подскочил комендант, заломил мужику руки и начал вязать их ремнем. На шум в двери ворвались опоздавшие пограничники и скауты. – Этих двоих в подвал, – распорядилась майор. – И все вон отсюда! Арестованных увели. В зале остались майор, адмирал, Санька да замерший у стены кузнец, боявшийся пошевелиться. – Слышь, кузнец, руки можно опустить и повернуться, – разрешила Анна. Санька подошел к кузнецу, на ходу убирая автомат и поднимая с пола заточку: – Что-то от тебя воняет кислятиной какой-то, ты там не обоссался от страха? – Да нет, сухой я, – угрюмо ответил кузнец. – А чего так пахнет-то? – принюхался Санька. – Да это хлеб у меня в кармане, мамо с собой завернула. – Дай-ка! Кузнец достал из большого кармана что-то, завернутое в тряпицу. – Вот, хлеб наш, ржаной, из нашего зерна. – Он у них все время кислятиной отдает, – подтвердила майор. – Я пробовала не раз, есть невозможно. – А вы как же? – обернулся к кузнецу Санька. – Да привыкли ужо, – ответил тот, пожимая своими огромными плечами. – Я-то так не люблю его, а тут в дорогу пекарь наш на всех напек, с собой много взяли, пришлось есть. Санька взял завернутые в тряпку ломти, понюхал и положил на стол. – Что за пекарь? – поинтересовался адмирал. – Да высокий такой, он сзади стоял, – сказал кузнец. – Уже в подвале, – добавил Санька. В дверь заглянул комендант, Анна махнула ему рукой, мол, зайди. – Кузнец, ты же хороший человек, – произнесла майор. Мужик молча кивнул. – Эти люди, – Анна показала рукой на дверь, – это ваши? – Наши, – подтвердил кузнец. – Год назад пришли. Сказали, что были у финнов и решили на юг податься. – А сколько их было? – спросил Санька. – А шестеро. Один-то хороший мельник и пекарь. Другой, как наш староста помер, сам старостой стал. – Староста? Что с ним случилось? – снова спросил Санька. – Да заболел он. Это еще зимой было, – припомнил кузнец. – Сначала заговариваться начал, все ему кто-то мерещился. Потом совсем плох на голову стал. А как у него дом с семьей загорелся, он сначала по деревне бегал, а потом и сам в огонь прыгнул, не удержали. Так всех в рядок и похоронили потом. – Ничего себе, – не удержался Санька. – И много у вас домов сгорело? – Не, этот один, и все, – сказал кузнец. Майор, молча слушавшая весь диалог, прервала Саньку, который уже хотел спросить еще что-то, и обернулась к мужику: – Сейчас с комендантом выйдешь на двор, о том, что тут произошло, никому не говори, скажешь, остальные сидят на переговорах. Пойдете в порт, зерно выгрузите на склад, с парохода выдадут селитру. Отправишь всех домой, сам жди в порту вот этого скаута. – Анна положила руку Саньке на плечо. – Все понял? Иди! Кузнец и комендант вышли. – И часто у вас здесь такое? – спросил адмирал. – Такое в первый раз, – ответила Анна. – Может кто объяснить, что это было? – Допросить бы надо… задержанных, – предложил Санька и положил на стол заточку. – Покушение на целого майора как-никак. И хлеб этот… Санька закрутился около стола, принюхиваясь, потом взял ломоть хлеба, снова понюхал, надкусил, попробовал. – Какой-то смутно знакомый запах. Как будто я его… как будто я его курил когда-то… – ошарашенно произнес скаут. – Конопля, что ли? – нахмурился адмирал. – Да не, какая конопля, что-то более… более тяжелое. – Санька задумался. – Вспомнил! От покойницы нашей, помните, в первую зиму умерла девушка у нас, так же пахло, правда, она тогда еще жива была. – Зерно бы посмотреть, – сказал адмирал. – Санька, крикни Янису с балкона, пусть мешок зерна оставят, – распорядилась Анна. Санька выскочил на галерею. Пока ждали, когда принесут мешок, Анна возбужденно ходила по комнате. – Чего они хотели? – в который раз спросила она. – Убить жену Командора, – невозмутимо предположил адмирал. – Ты бы вышла во двор, в тебя кинули заточку, начинается бойня, тебя кончают, толпу расстреляет охрана, зачинщики под шумок сбегают. Командор в ярости устраивает геноцид, крестьяне поднимают бунт, выгодополучатель… – И что имеет выгодополучатель? – спросила Анна. – Южную крепость и четыре деревни, всю нашу зерновую республику. Для начала, – уточнил адмирал. – Вы же нас всех кормите, на севере зерно плохо растет. Потом он выдвигает свои какие-то требования, получает независимость, начинает зерновую торговлю. Это так, на первый взгляд. – Константин! – произнес сидевший до этого молча Санька. – Ты думаешь, он здесь? – удивленно посмотрел на скаута Андрей. – А больше вроде некому от финнов-то прийти, – пожал плечами скаут. – Нет, он бы сюда не полез, – отрезала майор. – Тут, если его узнает кто, сразу выдаст Командору. Люди его могли, если у него кто-то остался. А тебя, Санька, в таком случае нельзя на юг отпускать. Я хотела тебя с кузнецом отправить, но, видимо, придется вернуться к первоначальному плану – картографии побережья. – Почему нельзя? Я им ничего плохого не сделал, наоборот, я тогда тете Тане помог. Я ж не знал… – А пожалуй, он прав, – согласился адмирал. – Если это люди Константина и кто-то узнает Саньку, могут попробовать его завербовать. Пусть идет. – А если убьют? – мрачно произнесла Анна. – Пленных допросим, потом решите, – предложил скаут. – Хорошо, – кивнула майор. В зал вошел комендант, неся в руках тяжелый мешок. – Открой, – распорядилась Анна. |