Книга Суховей, страница 56 – Игорь Стенли

– Почему ты назвал Сестру Мэри? – спросил я Паскаля.

Тот тяжело вздохнул и откинулся на спинку дивана.

– Если я сейчас скажу, что это не важно, ты снова обидишься? – поинтересовался он.

– Не обижусь, не девочка, – ответил я. – Но очередную «галочку» поставлю.

– Хорошо, – начал Бонне. – Это просто упражнение для машинного интеллекта. Я называю Сестру определённым именем, а она пытается угадать образ, манеру общения, которые я представлял, называя имя. Наше, скажем так, личное увлечение, не связанное с работой.

Сказав это, он уставился на меня с немым вопросом: «Удовлетворён ли я?» – а затем добавил, обращаясь к компьютеру:

– Прости, Мэри, что мы снова о тебе в третьем лице.

– Не надо извиняться. Было бы сложно как-то иначе сформулировать фразу, – откликнулась Сестра.

– М-да, – потёр я заросший щетиной подбородок, – с вами каждый день как в долбаном фантастическом рассказе. Ну да ладно. Прежде чем я начну докладывать, расскажи, что с остальными.

Паскаль понял, кого я имею в виду.

– Пока вернулся только Иван. Мы отозвали его сразу, как только получили сведения от тебя. Марина в пути, а вот с Максимом связь пропала. Но у нас есть все основания полагать, что он тоже выберется. Остальные – в полной безопасности. А с «ней» вы скоро встретитесь.

После хорошей новости на душе посветлело, и я выдал чёткий и упорядоченный отчёт о своей миссии в Африке. Паскаль выслушал историю, не перебивая, а затем задумался.

– Я правда рад, что ты выбрался из этой мясорубки, – озвучил он свои мысли. – Сейчас я прочувствовал, насколько это было тяжело. Давно Хранители не несли столь существенных потерь.

– Скажите спасибо Ерёменко, – прервал я Паскаля, собиравшегося, судя по всему, изречь ещё что-то высокопарное. – Ну и без чуда, конечно, там тоже не обошлось.

– Василий Иванович практически беспрерывно наблюдал за твоей миссией, после того как начались проблемы, – поведал Бонне. – Он давал советы, пытался предсказать твоё поведение, принимал участие в планировании спасательной операции. И всё удалённо. А когда пришло известие о твоём спасении, он даже как-то умудрился разбить свой коммуникатор. Так что поблагодаришь его сам. От нас он получит нечто более ценное.

Снова повисла тишина. Каждый задумался о своём. Теперь я уже отчётливо представлял, сколько людей работало над моим спасением и чего им это стоило. Стены офиса до сих пор словно хранили напряжение тех злополучных суток, а ведь проблемы были не только у меня. Что говорить – Максим не вернулся до сих пор. Никто не ожидал подобного, но нас предупреждали, и мы сами подписались на это.

– Что случилось со связью? – нарушил я молчание.

– Со связью? – вышел из раздумий Паскаль. – А, то была хакерская атака на центр управления. Все европейские спутники около десяти минут находились под управлением неизвестного агента. Затем два дня чистили систему, латали «дыры», да и теперь, как видишь, мы всё ещё не получили прежнего доступа.

– Не могла ли эта атака оказаться направленной конкретно против нас? – спросил я.

– Знаешь, учитывая результаты миссии, я не могу этого отрицать, – вновь задумался Паскаль. – Хотя, по основной версии, была попытка изменить траектории спутников с целью их взаимного уничтожения. Ты скажи лучше вот что: не заметил ли ты «там» ещё чего-то… ну, прям из ряда вон выходящего?

– Я же всё подробно изложил. Для меня там всё было «из ряда вон».

– Конечно, но многое из твоего рапорта мы уже знали и так, – пояснил Паскаль. – Ты, наверное, до сих пор не понял сути работы наблюдателя. Прехисторат рискует вами, потому что только вы способны почувствовать и передать то, чего не способны ощутить ни солдаты «Дипп Корпа», ни самые совершенные сенсоры. Как знаешь, у французов есть такая метафора: «Когда палец указывает в небо, дурак смотрит на палец»? В общем, если ты вспомнишь что-то такое, то…

– Вспомнил. – Было, – перебил я собеседника. – Началось ровно в три часа пятнадцать минут по местному времени. Я проснулся… Что-то очень массивное передвигалось по улице, рядом с домом, в котором я укрылся на ночь. От его шагов земля тряслась так, как если бы неподалёку забивали сваи. Затем оно остановилось совсем близко, я даже расслышал что-то вроде дыхания. Загорелся свет, какой-то зеленоватый, не направленный, а рассеянный. Тогда-то я и полез на чердак. Первый в жизни раз прочувствовал смысл понятия «тихий ужас». Оно стояло не больше пяти минут, а затем свет погас и эта штука ушла.

– Мэри, внимание! – оживился Паскаль. – Запись этой части вместе с расшифровкой отправь, пожалуйста, Льву Борисовичу Лаврову.

– Принято, выполняю, – отозвалась Сестра.

– Ты что-то знаешь? – спросил я Бонне.

– Нет, – ответил тот, – но ты меня понял правильно. В будущем учитывай, что именно такого рода информация интересна нам в первую очередь. Не столько мне, сколько старику и тем, с кем он общается «наверху».

– То есть вы в курсе, и это нормально, что помимо изложенного мной ранее, творится ещё какая-то чертовщина на грани фантастики? – не выдержал я.

– Эх, сочувствую я тебе, Сергей, а в чём-то завидую, – вздохнул собеседник, – новый мир ты постигаешь нахрапом, практически без подготовки. Я вот уже ничему не удивляюсь.

– Да что ж вы все меня жалеете?! – хлопнул я себя по коленям. – Не надо меня жалеть. Лучше выдайте табельное оружие.

Паскаль Бонне, вежливый айтишник, сын французского дипломата, в одно мгновенье сбил мой гонор:

– Да без проблем. Пойдём. Только быстро.

Я поднялся и последовал за парнем. Уже на выходе Сестра сообщила, что коммуникатор профессора Лаврова временно недоступен. «Наверное, где-то в подземке. Руководит разгрузкой», – предположил Паскаль, и мы спустились в подвал. Зашли в неприметную подсобку, где за муляжом электрораспределительного щита обнаружилась узкая, но массивная дверь с цифровой панелью. Паскаль ввёл код и приложил свой ID – створка щёлкнула и отворилась вовнутрь. Чёрный проём замельтешил ярким светом разгорающихся люминесцентных ламп.

– «Нет лучшей защиты, чем самозащита», – говорили наши древние коллеги. И поэтому мы имеем тут кое-что на чёрный день, – Паскаль обвёл рукой небольшое помещение, стены которого были увешаны оружием.

– Да уж, день сейчас – черней не бывает, – пробубнил я, рассматривая образцы.

– Мы с профессором не очень-то дружим с оружием, – сказал Бонне, – но тебе может пригодиться. Бери что хочешь. Насколько мне известно, все экземпляры некриминальные, но, сам понимаешь, и не вполне законные. Так что при любой вероятности соприкосновения с органами выкидывай, не задумываясь, только отпечатки не оставляй. Вот, кстати.

Паскаль указал на плоскую коробку, в которой находились маленькие серые свёрточки. Развернув один из них, я получил пару тонких перчаток из эластичной ткани. Перчатка плотно облегала кисть и при беглом взгляде вообще была не заметна на руке.