Онлайн книга «Первый из могикан»
|
Допрос – с какой стати? Беседа – это пожалуйста. Вот она я, спрашивайте, но знайте, что содержание разговора я буду вынуждена сообщить своему начальству. Надеюсь, вы видите, что на мне полицейская форма? Это намек. Если хотите – вызов. Последней, кому удалось на время добиться терпимых отношений между ДФБ и Министерством порядка, была Анастасия Шмалько. Дела давно минувших дней. – Слушаю, мэм. – Видела вчера твое выступление, – начала Евгения Зинаидовна. – Совсем неплохо, даже хорошо. Кофе выпьешь? – Нет, мэм, спасибо. – Как хочешь. Давно выступаешь за мытищинский отряд? – Третий год в команде, мэм. Но раньше, как правило, была запасной. – И сразу такой успех, – поддакнула Евгения Зинаидовна. – Опередила Верхогляд и чуть-чуть не достала Шлейхер. Отчего, как ты думаешь? Везение? – Было и везение, мэм, – откровенно ответила Ольга. – Да вы же сами, наверное, видели, как я едва не сорвалась на «скакалке». Быть бы мне в хвосте десятки, если бы сорвалась… – Что все же отнюдь не так плохо, верно? – Верно, мэм. – Есть свое кредо? – Конечно. Я борюсь с Вязким миром, а не с соперницами. – Любопытно… А если соперницы борются именно с тобой? – Их право. И, по-моему, их проблемы, мэм. В Вязком мире есть только Вязкий мир, там нет никаких соперниц. Я о них забываю, они мне неинтересны. – Почему? Аутотренинг? – Нет. Так было со мной всегда. Зачем усложнять? Телепортация – это единоборство только с Вязким миром. Как мне может помочь или помешать кто-то посторонний? – Понятно. Ты не командный игрок, верно? – Э-э… В каком смысле, мэм? – В широком. Ольга чуть помедлила с ответом. Вопросы хозяйки кабинета вызывали недоумение. – В спорте – нет, наверное. А на службе… Мне трудно судить. Во всяком случае, взысканий за плохую работу в группе у меня пока не было. Я думаю, с этим вопросом лучше всего обратиться к моему непосредственному начальству. – То есть будем считать так: в группе ты работать можешь, если надо. Поставлю вопрос иначе: тебя никогда не привлекали игровые виды спорта? Футбол, волейбол, водное поло? – Никогда. – Значит, только сама? Одна на одна против чего-то, что сильнее тебя, так? – М-м… Я только стараюсь увеличить время, когда сильнее я, вот и все. Нельзя победить Вязкий мир, можно лишь использовать его. – Надо ли это понимать так, что ты не ставила перед собой цель занять призовое место? – Не знаю… Нет, я обрадовалась серебру, мэм. Точно, обрадовалась. А цель… Я хотела выступить как можно лучше, вот и все. – Что ж, похвально, – кивнула Евгения Зинаидовна. – Самолюбие, но не тщеславие. Такой человек, как правило, надежнее и ответственнее, но и хлопот с ним полон рот. Однако при правильном руководстве те, кто, подобно тебе, обладает этим ценнейшим даром в сочетании с умом, хваткой и преданностью делу, могут рассчитывать на быстрый служебный рост. Ты ведь хочешь доказать, что чего-то стоишь, прежде всего себе самой, а не другим, не так ли? – Не знаю, мэм. Может быть. Я не думала об этом. – А ты подумай. Секунду или две Ольга размышляла: чего же все-таки здесь от нее хотят? Ответ не пришел, а недоумение осталось. С кем играет эта кошка – с мышкой? Очень возможно, что она так и думает. Э нет, меня так просто не схарчишь, и она это уже поняла. Зачем тогда игра? Почему нельзя просто и ясно изложить, что нужно Департаменту от Ольги Вострецовой? Стукачество? Это, пожалуй, самое вероятное, хотя нет никакой надобности вызывать человека в это здание ради вербовки. А «кошка»-то выглядит скверно, сразу видно, что недосыпает… Хочется ли ей играть – это еще вопрос. А контрвопрос звучит так: умеет ли она иначе? – Думаю, что вы правы, мэм. – Ольга вежливо наклонила голову и сейчас же вздернула подбородок. Может, нахамить? Чего, в самом деле, в душу лезут? Нет, успеется. Сначала надо послушать. А чтобы что-то услышать, приходилось самой отвечать на непонятно зачем задаваемые вопросы о спорте, о семье, об учебе, о планах на будущее, как ближайшее, так и отдаленное… Ольга все меньше понимала, чего же здесь от нее хотят. Намереваются как-то использовать – это бесспорно. Но этот официальный вызов… Хотят перетащить к себе, что ли? Чего ради? Так и оказалось: – Как бы ты посмотрела на то, чтобы перейти на оперативную работу к нам в Департамент? Ольгу словно огрели мешком из-за угла. Оперативная работа! Не нудное патрулирование улиц, не воспитательная канитель с «трудным» контингентом, не разбор визгливых бытовых склок, не развоз по специальным клиникам пьяных и обкурившихся обалдуек, не каждодневные малопродуктивные попытки привить правильные рефлексы упрямым и тупоумным эксменам, не многочасовая скука в оцеплении, наконец! Ну и, разумеется, не спокойная судейская должность с верным куском хлеба на старость, предел маминых мечтаний. Это все не для нее. Долой будни и мелочевку! Долой придирки к выправке, нагоняи за превышение власти, кляузы «безвинно пострадавших от произвола», оправдательные рапорты, прокурорские проверки, ядовитые нотации Сциллы Харибдовны, чтоб она была здорова! Долой родное отделение, облупленные стены «обезьянника», унылые кабинеты и комнату психологической разгрузки, где на недавно обновленном лозунге «Пользуйся только своим сексатором!» кто-то опять приписал вверху: «Непрерывно». Наконец-то предложена настоящая работа: выслеживание опасных преступников, молниеносные операции по задержанию, решаемые на ходу хитрые головоломки, опьянение риском, быть может, работа, связанная с проникновением в подрывные организации и изуверские секты… Одно мгновение Ольгой владел восторг, и Евгения Зинаидовна не могла его не заметить. – Если надо, могу дать тебе время подумать. Но не очень долго. Скажем, до завтра. Годится? – Прошу прощения, мэм… – Ольга почувствовала, что ее голос внезапно сел. – Я могу дать ответ прямо сейчас. К сожалению… к сожалению, я вынуждена отказаться. Тонкие брови Евгении Зинаидовны удивленно поднялись, изломившись домиком, морщинки на лбу обозначилась резче. – А мне говорили, что ты имеешь склонность как раз к оперативной работе… Выходит, это не так? – Это так, мэм. – Ольга кашлянула, голос стал лучше. – Но я не могу. – Почему? – Меня дурно приняли бы здесь, и на меня дурно посмотрели бы там, если бы я приняла ваше предложение, мэм, – объяснила Ольга, не вдруг сообразив, что ответила цитатой. Тьфу. А кто виноват? Мама с ее надоевшим «гармоничным развитием личности ребенка» и тщательно подобранными дообновленческими книгами! |