Книга Домашний очаг Амелии Грей, страница 46 – Эбби Клементс

И снова я услышала этот звук, теперь уже отчетливо. Кто-то царапался и скребся, словно пытаясь подобраться ко мне.

Когда я закрыла сундук и застегнула металлические пряжки, мои руки были покрыты «гусиной кожей». Захватив с собой альбом для вырезок и жестяную коробочку, я спустилась вниз.

– Кэллум, – позвала я на следующее утро, когда он вынимал инструменты из фургона. Они со Спенсером только что прибыли, чтобы начать работу в десять. – У вас есть минутка?

– Конечно, – ответил он, положив свои вещи у стены дома, и вошел вместе со мной.

– Вчера вечером я заглянула на чердак и обнаружила там кое-какие вещи вашей бабушки. Я подумала, что, возможно, они нужны вам или вашим родственникам.

– О, простите, – сказал он. – Совершенно забыл о чердаке, когда мы все вывозили. А что это за вещи?

– В основном картонки, а еще большой кожаный сундук и конь-качалка.

– Это старая папина лошадка, – улыбнулся Кэллум. – По-моему, он ее любит. Наверно, обрадуется, узнав, что она все еще жива.

Я подумала о жестяной коробочке и почувствовала себя виноватой. Вчера вечером я пыталась открыть ее ложкой, но крышка не поддалась. Я положила коробочку на шкаф, чтобы не болталась под руками.

– Ничего, если я залезу на чердак и посмотрю, много ли там вещей?

Мы вместе начали подниматься по лестнице, и я остро чувствовала близость Кэллума. Казалось, он ничего не замечает. Он шел рядом, и наши тела соприкасались. От него пахло свежим воздухом, простором. Он приставил стремянку к люку, и я передала ему фонарик. Затем Кэллум поднялся на чердак, а я осталась на лестничной площадке внизу. Задрав голову, я смотрела на люк.

С минуту было тихо, и я видела, как под крышей двигается луч света.

– Тут очень много вещей, не так ли? – крикнул он. – Можно передать вам несколько коробок? В основном они небольшие, так что можно увезти на грузовике сегодня.

– Замечательно.

Я приняла у него картонки и аккуратно сложила на площадке. Пару раз наши руки соприкасались, и я неожиданно ощутила трепет.

– О господи! – Кэллум рассмеялся. Я вернулась к подножию стремянки и посмотрела наверх.

– Что там такое?

Его голова показалась в люке.

– Вы знаете, что у вас тут свили гнездо белки?

– О! – Я тоже засмеялась, вспомнив шум, который вчера ночью насмерть меня перепугал. – Значит, вот что это было. Их там много?

– Не знаю. Я видел всего одну, но тут много помета. Насколько я понимаю, вы не хотите, чтобы они тут болтались?

– Не очень. Я могла бы выпустить Декстера.

– У меня есть друг, который делает гуманные ловушки и кладет в них крекеры с шоколадной пастой – это помогает. А вот за лошадкой, сундуком и парой других вещей мне, пожалуй, придется вернуться.

– Прекрасно. – Я подумала о жестяной коробочке. Сейчас поздно подкладывать ее к картонкам, но можно присоединить к остальным вещам, за которыми Кэллум заедет позже. – Когда вам будет удобно.

– Папа и дядя Эван будут в восторге, – сказал Кэллум, спускаясь по стремянке. Он закрыл дверцу чердака и спрыгнул на лестничную площадку. – Все, что может оживить воспоминания бабушки, очень помогает. Они смогут вместе пролистывать фотоальбом и беседовать. Это ей многое напомнит, и малейшая зацепка может ее разговорить.

– Ну что же, в таком случае я рада, что рискнула.

– Вы храбрая женщина. Знаете, там огромные пауки, а также белки.

– Думаю, было слишком темно, чтобы их увидеть. Да и вообще я не боюсь пауков. – Я не собиралась говорить ему, что пауки – мелочь по сравнению с тем, что я готовилась увидеть на чердаке.

– Значит, я погружу все это и вскоре заберу остальное. – И он направился к лестнице.

– Кэллум. – Я сделала глубокий вдох, когда он повернулся ко мне. Уже несколько дней меня терзали сомнения. – Вероятно, это прозвучит странно, но откуда вы знаете мою мать?

– Рози? Не уверен, что именно мне стоит все объяснять. Может быть, она должна рассказать вам это сама.

Я застыла на месте. На меня нахлынули какие-то чувства – осуждение? зависть? – которые я не могла определить.

– Если мне следует что-то узнать, то я предпочла бы услышать это от вас.

– Ладно. – Кэллум пожал плечами с небрежным видом. – Все это началось совсем недавно. Но ваша мама – красивая женщина.

Красивая женщина?

– Мой папа уже давно один. Прошло десять лет, с тех пор как умерла мама, и после этого у него никого не было. Рози – первая женщина, с которой он начал встречаться. Папа не сразу привык, но она очень его изменила. Кажется, они очень подходят друг другу.

До меня дошла истина, и я сразу же почувствовала себя по-идиотски.

– Моя мама… – сказала я, почувствовав облегчение. – И ваш папа.

– Да. Дэвид, мой папа. Когда она зашла сюда на днях, одному из нас следовало объяснить. Однако мне казалось, что это должна сделать она. Может быть, она хотела сказать вам наедине.

– Ваш папа, – повторила я, и до меня дошло окончательно.

– Она могла бы встретить кого-нибудь похуже, не сомневайтесь, – заверил меня Кэллум. – У нас были свои взлеты и падения, но он очень порядочный человек.

– Вам не кажется это странным – в их возрасте?

– Нет. Я считаю, что Рози – просто чудо. Они прекрасно ладят.

Когда Кэллум представил дело таким образом, у меня почему-то отлегло от сердца.

В тот день я красила стены на верхней лестничной площадке в теплый сливочный цвет, оттенявший дубовые балки и пол. Лестница начала выглядеть живее.

Пока я красила, Декстер составлял мне компанию, нежась у окна в лучах осеннего солнца. Забравшись на стремянку, я красила стену наверху. Вдруг я уронила валик, и он упал возле Декстера, напугав его.

– Ох ты, черт! Прости, Декс, – сказала я. Он поднялся, выгнув спину, затем промчался прямо по крышке от банки с краской, оставляя следы испачканных лап на лестничной площадке. – Декс, стой! – тщетно взывала я, поспешно спускаясь с железной стремянки. Его следы вели в нашу спальню. Открыв дверь, я увидела, что он съежился на верху платяного шкафа.

– Слезай, Декс, – уговаривала я. Нужно отчистить его лапы или он испачкает краской весь дом.

Он спрыгнул со шкафа, сбросив жестяную коробочку «Блуберд», найденную на чердаке. Она ударилась об пол, и ее содержимое вывалилось.

Декстер посмотрел на меня, пытаясь понять, что он сделал не так. Я схватила его в охапку и отчистила лапы уайт-спиритом в ванной комнате. Кот громко мяукал в знак протеста. Затем я оттерла краску от недавно отциклеванных половиц.

Вернувшись в спальню, я подобрала коробочку. К счастью, от падения на ней образовалась лишь крошечная вмятина.