Онлайн книга «Русский аркан»
|
– В постель нагадит? – под общий смех предположил Свистунов. – Все бы вам шутить, мичман, – насупился Канчеялов. – Вы бы лучше усвоили вот что: никаких особенных предрассудков насчет святости человеческой жизни у японцев нет и никогда не было. Особенно это касается жизни простолюдина или варвара. Запомните, мы для японцев варвары, господа. Пусть уважаемые, пусть охраняемые, пусть гости микадо – это японский император, – но варвары. Грубые, не знающие настоящей культуры и, простите, грязные. Снести такому голову – а почему бы, собственно, и нет? С точки зрения японца, конечно. В кают-компании задвигались, заговорили все разом: – В каком смысле – грязные? – В прямом. Моемся не в кипятке и, простите, пахнем. – Однако!.. – Это мы-то варвары? А они тогда кто? – Коты, как и было сказано. Кот – животное чистоплотное. С его точки зрения, всякий, кто не кот – варвар. Ха-ха. – Ну знаете, на помойках живут такие коты, что… – Бывают. Но грязный кот сам себе противен. – Вот еще – коты они! Макаки желтозадые да еще наглецы вдобавок! – Господа, господа… – А почему они жизнь ни во что не ставят? Они ведь, кажется, буддисты? – Не только. Еще и язычники. В душе каждого японца вполне гармонично сочетаются буддийские правила, сильно, впрочем, извращенные, и языческие предрассудки. Но вы не беспокойтесь – без причины они людей не режут. Напротив, удивительно вежливые люди. Хотя это сплошное притворство. – Как это? – Улыбаются, кланяются низко. Речи «по случаю» у них цветистые, поэтические и весьма образные. Пока японец доберется до сути дела, он десять раз вспомнит тигра, столько же дракона да еще приплетет цветок лотоса или ветку японской вишни. Но в душе – коты. Вот самураи – это японские дворяне – те тигры. – Так в книжке написано? – заинтересовался Батеньков. – Нет, такое заключение я сам вывел. Да вы прочтите, интересно будет сравнить наши впечатления. – Благодарю покорно! Переводить с португальского на испанский, с испанского на русский… Да еще не врет ли автор? – А чем они питаются? – неожиданно проявил интерес к не свойственной ему тематике Гжатский. Впрочем, возможно, технический гений как раз обдумывал проблему топлива для воздухолетательных машин и вопрос о еде задал машинально. – Мышами! – хохотнул Свистунов. – Господин мичман, извольте замолчать, – рассердился наконец Пыхачев. – А вы, Андрей Самсонович, продолжайте, не обращайте внимания. Канчеялов слегка поклонился и с довольным видом пригладил усы. – Вы не поверите, господа: японцы питаются преимущественно клейким рисом. Лепят из него колобки и макают их в черный соус из сои. Иногда добавят к колобку маленький кусочек рыбы или моллюска. Кто победнее, тот обходится без рыбы, да и без соуса. Совсем нищие едят просяную кашу и по случаю овощи. – Однако… Вынослив человек! – Это еще не все. Сушеные и маринованные водоросли, всевозможная рыба, даже ядовитая, медузы… – Неужели медуз едят? Вот пакость! – И сырую рыбу тонкими ломтиками. Называется сасими. Едят также некоторых насекомых, например кузнечиков. – Тьфу! – А хлеб? – Пекут, но мало. Так же мало едят мяса. С пастбищами для скота в Японии трудно – сплошь рисовые заливные поля, от которых воняет, потому что удобряют их тем, о чем в приличном обществе говорить не принято. Японские крестьяне целыми днями не вылезают из этой жижи. Батеньков сделал движение кадыком. Молодые мичманы покатились со смеху. – Нехристи, что с них взять. – Отец Варфоломей густо откашлялся. – Однако премерзостно. Неужели среди тех заблудших душ нет христиан? – Почему же нет? Европейцы. – А местные? – Теперь практически нет, а раньше были, – пояснил Канчеялов. – Лет триста назад сиогун Хидэясу Нобугава сломил сопротивление даймиосов – это японские удельные князья – и объединил страну политически. Потом объединил и духовно, перебив без пощады тех христиан, которые оказались тверды в вере. Потом вообще закрыл Японию для всех иностранцев, исключая китайцев и корейцев. Впоследствии голландцы добились от японского правительства привилегии основать торговую факторию, и уже сравнительно недавно, всего лет шестьдесят назад, европейские торговые суда получили право захода в порт Нагасаки. Заветы старины – это, конечно, неплохо, но без внешней торговли японцам никак не обойтись. И, наконец, всего пять лет назад во главе Японии встал император, сместив потерявшего реальную власть сиогуна… – Ну, это-то мы знаем из газет, – не совсем вежливо перебил Фаленберг. – Нам бы узнать побольше об обычаях японского народа… Канчеялов беспомощно развел руками. – Быть может, позже? Мне еще переводить и переводить. Закончу – сделаю обстоятельный доклад. – Ну хоть какие-нибудь детали! – взмолился Завалишин. – Не хочется ведь показаться дикарем. – Покажетесь, не сомневайтесь. Автор уверяет, будто Японию можно изучать всю жизнь и все равно не понять до конца. Я начинаю думать, что он прав… Ну ладно… Например. Что нужно, чтобы избавить жилье от злых духов? Корнилович и Свистунов захихикали. – Повесить в красном углу икону, – сказал Батеньков. – А не поможет, так пригласить попа освятить помещение. – Это вы так считаете. А японец разбросает по всему дому сухие бобы и тем решит проблему. – Н-да, – молвил Канчеялов. – Не знаю, убегут ли от бобов злые духи, но мыши прибегут, это точно. – Вот мы и имеем пример сведения сложной проблемы к простой, – улыбнулся Гжатский. – С мышами, наверное, легче справиться, чем с духами? – Котам, конечно, легче. – Дальше, дальше! Тише, господа! – Гм… Еще все без исключения японцы любят созерцать… Впрочем, виноват, исключение, наверное, имеется – слепые… – Созерцать что? – Что угодно: цветущую вишню, первый снег, гору Фудзи, пруд с кувшинками, какую-нибудь особенно кривую сосну, цаплю в полете, камни, изменчивость морских волн и облаков, луну… Кстати, забавная деталь: наиболее подходящим местом, чтобы любоваться луной, японцы считают уборную. После секундной оторопи захохотали все. Отец Варфоломей, взрыкивая тяжелым басом, утирал рукавом рясы слезящиеся от смеха глаза. – У кого запор, тот может даже и повыть на луну, – вставил Свистунов. Пыхачев не в силах произнести ни слова, только руками на него замахал. Не смеялся один Гжатский – морщил лоб и даже задал вопрос о конструкции японских отхожих мест. Без стен и крыш они, что ли? |