Книга Бумажная принцесса, страница 21 – Эрин Уатт

– Увидел что-то, что тебе понравилось? – громко спрашиваю я и отправляю в рот следующую ложку.

– Вообще-то, нет.

Я закатываю глаза и показываю ложкой на его голову.

– Что стряслось? Ударился головой о приборную доску, когда отсасывал у своего братца?

Он смеется, потом смотрит на дверной проем позади меня.

– Ты слышал это, Рид? Наша новая сестра считает, что вчера вечером я делал тебе минет.

В кухню входит Рид, тоже в одних спортивных штанах и с голой грудью. Он даже не смотрит в мою сторону.

– Может, она даст тебе несколько подсказок, – бросает парень. – Похоже, она знает, что делать с членом.

Я показываю ему средний палец, но он стоит ко мне спиной. Зато Истон прекрасно видит мой жест, и его губы медленно растягиваются в ухмылке.

– Круто. Мне нравятся телочки с характером, – растягивая слова, говорит он и отталкивается от столешницы, засунув большие пальцы под резинку своих штанов. – Что скажешь, Элла? – Он произносит мое имя так, словно это ругательство. – Не хочешь показать нам, что у тебя есть?

Мое сердце останавливается. Мне совсем не нравится животная жестокость в его глазах. Он встает прямо передо мной. Затем его ухмылка становится шире, и его рука проскальзывает в штаны и обхватывает член.

– Теперь ты наша сестра. Так что давай, – парень двигает рукой по члену, – помоги своему брату.

Я не могу дышать. Мне… страшно.

Я бросаю взгляд на Рида, но он, скрестив руки на груди, стоит у шкафчиков. И забавляется происходящим.

Синие глаза Истона затуманиваются.

– В чем дело, сестричка? Язык проглотила?

Я не в силах ответить ему. Мой взгляд перемещается на дверь, что ведет наверх. За мной есть еще одна, но мне не хочется поворачиваться спиной к Истону, если придется спасаться бегством.

Парень замечает страх в моих глазах, начинает смеяться и тут же достает руку из штанов.

– О, ты только посмотри на это, Рид. Она нас боится. Думает, мы ее обидим.

Рид тоже смеется. Сидя на столешнице, он ухмыляется мне.

– Не наш метод. Девчонки сами прыгают к нам в постель.

Мне хочется сказать, что смысл сексуального насилия не в том, чтобы кого-то трахнуть, а в том, чтобы показать свою власть, но теперь мне понятно, что бояться было нечего. Им даже не нужно причинять мне боль. У них уже есть власть. Это… это было просто запугивание. Игра. Братья хотели, чтобы мне стало не по себе, и им это удалось.

Во время нашей трехсторонней дуэли взглядами в кухню входит Каллум. Он хмурится, когда замечает, что Истон стоит слишком близко ко мне, а Рид следит за всем, сидя на кухонной столешнице.

– Все в порядке?

Братья Ройалы наблюдают за мной, ждут, что я настучу на них.

Но я этого не делаю.

– Все отлично. – Я засовываю в рот еще одну ложку йогурта, хотя аппетит совсем пропал. – Мы с вашими сыновьями как раз узнаем друг друга поближе. Знаете, у них великолепное чувство юмора.

Губы Истона дергаются в усмешке. Но как только Каллум отворачивается, его рука снова сжимается на промежности.

– Тебе понравилась вчерашняя вечеринка? – спрашивает Каллум.

Рид, глядя на меня, выгибает бровь. И снова ждет, расскажу ли я их отцу о том, как они бросили меня на обочине. Но и об этом я умалчиваю.

– Да, было здорово, – вру я. – Суперкруто.

Каллум усаживается за стол, пытаясь создать барьер между мной и его сыновьями, но эти действия лишь вызывают у Рида и Истона насмешливые улыбки – они даже не стараются скрывать свою реакцию.

– Чем хочешь заняться на выходные?

– Все нормально, вы не обязаны меня развлекать, – отвечаю я.

Каллум поворачивается на стуле к сыновьям.

– А вы двое?

Подтекст: «Что мы будем делать с Эллой?» Я съеживаюсь, а между лопаток появляется неприятное ощущение, которое я начинаю называть «ройаловской занозой», в честь Ройалов.

– У нас планы, – бубнит Рид себе под нос и выходит из кухни прежде, чем Каллум успевает снова открыть рот. Он поворачивается к Истону, но тот поднимает вверх ладони и невинно моргает.

– Не спрашивай меня. Я средний сын. Буду делать то, что скажут остальные.

Каллум закатывает глаза, а я, несмотря на напряжение, тихо усмехаюсь, уткнувшись в тарелку. Истон делает то, что хочет. Никто не заставлял его засовывать руку в штаны и делать мне непристойные предложения. Ему нравится играть в эту игру, он делает это не раздумывая. Ему удобно притворяться, что Рид – их вожак, освобождая тем самым себя от ответственности.

– Что ж, тогда, может, ты дашь мне знать о планах Рида относительно тебя позже, – иронично говорит Каллум.

Истон заливается краской. Одно дело, когда он сам делает вид, что следует за Ридом, но совершенно иное, когда отец намекает на то, что Истон – марионетка.

– Раньше тебе было плевать, чем я занимаюсь на выходных. – Парень ставит упаковку с соком обратно в холодильник. Окинув Каллума таким испепеляющим взглядом, от которого у его отца могут поседеть все волосы на голове, Истон вслед за братом покидает кухню.

Каллум вздыхает.

– Мне не выиграть премию «Отец года», да?

Я несколько раз постукиваю ложкой по столу, потому что прекрасно понимаю, что лучше не совать нос в чужие дела. Но сейчас Каллум сам втягивает меня в эти запутанные отношения, и если он не прекратит, последствия могут оказаться весьма плохими.

– Послушайте, Каллум, не поймите меня неправильно, к тому же вы знаете своих детей лучше, чем я, но действительно ли имеет смысл навязывать меня им силой? Честно, я бы предпочла, чтобы они и вовсе не обращали на меня внимания. Меня не обижает, что парни не рады моему присутствию, к тому же дом такой большой, что мы все можем не встречаться здесь по несколько дней.

Он внимательно всматривается в мое лицо, пытаясь понять, честна ли я с ним. Наконец Каллум робко улыбается.

– Ты права. Так было не всегда. Когда-то мы отлично ладили, но после смерти их матери все в нашей семье пошло наперекосяк. К сожалению, мои мальчики избалованы. Им не помешает доза реальной жизни.

И эта доза – я?

Я хмурюсь.

– Я не факультативное занятие. И знаете что? Я на себе испытала, что такое реальная жизнь. Это отстой. Я бы не стала навязывать реальную жизнь людям, которых люблю больше всего на свете. Я бы постаралась защитить их от нее.

Я встаю из-за стола и оставляю его в одиночестве.

В коридоре у кухни притаился Рид.

– Меня ждешь? – Мне ничуточки не стыдно за ехидство в моем голосе.