Книга Бумажная принцесса, страница 31 – Эрин Уатт

– Тогда лучше пойду сейчас. – Я делаю театральный вздох.

Дюран едва заметно приподнимает уголок губ, что в его случае можно считать широкой улыбкой.

Бросив рюкзак у просторного крыльца, я обхожу дом, чтобы попасть на задний двор, пересекаю огромное патио и шагаю в самый конец участка. Три стены пляжного домика сделаны из стекла. Но должно быть, они спроектированы как-то по-особенному, потому что чаще всего ближняя к бассейну стена отражает, а не просвечивает.

Подойдя ближе, я вижу, что на самом деле это даже и не стены, а ряд раздвижных дверей, и они открыты, впуская в дом ветерок с океана.

Каллум сидит на диване, лицом к океану. Он поворачивается, услышав шуршание моих туфель по выложенному плиткой полу, и кивает в знак приветствия.

– Элла. Как прошел день? В школе все хорошо?

Не было ли мусора в моем шкафчике? Стычек в туалете для девочек?

– Могло быть и хуже, – отвечаю я.

Он жестом показывает мне сесть рядом с ним.

– Мария больше всего любила бывать именно здесь, – признается Каллум. – Когда все двери открыты, то слышен океан. Ей нравилось вставать рано утром и наблюдать восход солнца. Как-то раз жена сказала мне, что это как ежедневное магическое шоу. Солнце снимает покрывало синей ночи, открывая такую палитру цветов, которую не в состоянии изобразить ни один из величайших художников.

– Вы уверены, что она не была поэтом?

Мужчина улыбается.

– О, она была поэтом в душе. Еще Мария говорила, что ритмичные звуки волн, бьющих о берег, – это настоящая музыка, самая гениальная и виртуозная.

И мы слушаем – шум прибоя, удары волн, которые бьются о камни, а потом скользят обратно, словно их тянет назад невидимая рука.

– Здорово, – соглашаюсь я.

Из горла Каллума вырывался низкий стон. В одной руке, как обычно, он держит стакан виски, а в другой сжимает – да так сильно, что побелели костяшки – фотографию темноволосой женщины с яркими, как сияющее солнце, глазами.

– Это и есть Мария? – Я показываю на рамку.

Каллум проглатывает ком в горле и кивает.

– Красивая, да?

Я тоже киваю.

Он откидывает голову и одним глотком опустошает стакан, а затем, едва опустив его, наполняет вновь.

– Мария была той, кто удерживал вместе всю нашу семью. Лет десять назад для «Атлантик Авиэйшн» настали трудные времена. Череда опрометчивых решений вкупе с экономическим кризисом поставили под угрозу наследство моих сыновей, и мне пришлось спасать положение и на время уехать от семьи. Я скучал по Марии. Знаешь, а она всегда хотела дочь.

Я могу лишь снова кивнуть. Нелегко следовать за логикой этого странного, непоследовательного повествования. Понятия не имею, к чему он клонит.

– Она бы полюбила тебя. Забрала бы у Стива и растила, как собственную дочь. Так сильно ей хотелось девочку.

Я сижу, замерев и боясь шелохнуться. Такие печальные истории ни к чему хорошему не приводят.

– Мои сыновья винят меня в ее смерти, – внезапно объявляет Каллум, ошарашив меня столь неожиданным признанием. – И у них есть право на это. Поэтому им все сходит с рук. О, я знаю обо всех их маленьких бунтах, но не могу заставить себя проявить жесткость. Я пытался сделать хоть что-то, но первым признаю, что у меня ничего не вышло. Не вышло сохранить свою семью. – Он проводит дрожащей рукой по волосам, каким-то образом умудряясь не уронить стакан, как будто эта хрустальная штука единственное, что привязывает его к реальности.

– Мне жаль. – Только такой ответ приходит мне в голову.

– Наверное, тебе интересно, зачем я рассказываю обо всем этом.

– Немного.

Он криво усмехается мне, и эта улыбка так напоминает Рида, что у меня сжимается сердце.

– Дина хочет познакомиться с тобой.

– Кто такая Дина?

– Вдова Стива.

Мой пульс ускоряется.

– Ого.

– Я откладывал встречу с ней, потому что ты только недавно переехала сюда, и, скажем так, мне хотелось, чтобы ты узнала о Стиве от меня. У них с Диной в последнее время… – Каллум задумчиво умолкает. – Было не все гладко.

Это заставляет меня насторожиться.

– Кажется, мне не понравится то, что вы собираетесь сказать.

– Ты очень проницательна. – Каллум залпом допивает второй стакан. – Она требует, чтобы ты явилась одна.

То есть мне придется в полном одиночестве встречаться с женой моего покойного отца, которую Каллум не любит до такой степени, что вливает в себя виски даже чтобы поговорить о ней?

Я вздыхаю.

– Я сказала, что мой день мог быть и хуже, но это не предполагалось как вызов.

Он усмехается.

– Дина напомнила мне, что я с тобой почти никак не связан, в отличие от нее. Она вдова твоего отца. Я лишь его друг и деловой партнер.

По моей коже пробегают мурашки.

– Вы хотите сказать, что ваша опекунство не имеет законного основания?

– Это лишь временно, до тех пор, пока не будет оглашено завещание Стива, – признается Каллум. – Дина может его оспорить.

Больше не в силах усидеть на месте, я вскакиваю и, отойдя в другой конец комнаты, смотрю на воду. Внезапно меня поражает осознание собственной глупости. Я позволила себе поверить в то, что здесь будет мой дом, пусть даже Рид ненавидит меня, пусть даже ученики «Астор-Парка» только и ждут, чтобы поиздеваться надо мной. Все это казалось лишь незначительными помехами. Каллум обещал мне будущее, черт возьми. А теперь он говорит мне, что какая-то женщина, эта Дина, может это будущее у меня отнять?

– Если я не пойду, – медленно говорю я, – она начнет создавать проблемы, да?

– Все верно.

Приняв решение, я поворачиваюсь к Каллуму.

– Тогда чего мы ждем?

Дюран везет нас в город и останавливается перед каким-то небоскребом. Каллум говорит, что будет ждать меня в машине, и от этого мне становится еще больше не по себе.

– Отстой, – ровным голосом отвечаю я.

Он протягивает руку и касается моей руки.

– Тебе не обязательно идти.

– А у меня есть выбор? Я могу подняться к ней и остаться жить с Ройалами, а могу остаться в машине, но тогда меня заберут? Как же все запутано!

– Элла, – окликает меня Каллум, когда я уже стою на тротуаре.

– Что?

– Стив хотел тебя. Когда он узнал, что у него есть дочь, то чуть не расплакался от счастья. Клянусь, он бы полюбил тебя. Помни об этом. Пусть Дина говорит что хочет.

Эти не самые обнадеживающие слова все еще звучат у меня в ушах, когда Дюран провожает меня в здание. Мы входим в шикарный вестибюль, но стены из камня, хрустальные люстры и деревянная отделка не производят на меня такое же впечатление, как в свое время дом Ройалов.