Онлайн книга «Партнер»
|
– Службы в церкви не было: Кловис знал, что на нее все равно никто не придет. Мы похоронили его на кладбище в Уиггинсе. Я присутствовал на похоронах, нес гроб. У могилы плакали три старушки из церкви, из тех, что плачут на каждых похоронах. Был и священник, притащивший с собой еще троих мужчин – помочь мне нести гроб. Всего набралось двенадцать человек. После краткой молитвы тело Кловиса опустили в землю. – Гроб, наверное, был совсем легким? – Да. – Где же находился сам Кловис? – Душа его вознеслась на небо. – А тело? – В моей охотничьей хижине, в морозильнике. – Да ты просто рехнулся! – Я никого не убивал, Сэнди. Старина Кловис уже распевал с ангелами, когда его кости горели в огне. Мне показалось, что он не будет против. – У тебя на все есть объяснение, так, Патрик? Лэниган молча сидел на кровати. Его ноги не доставали до пола. Сэнди прошелся по палате, прислонился плечом к стене. Весть о том, что его друг никого не убивал, почти не принесла облегчения. Мысль о сожженном трупе внушала едва ли не такой же ужас. – Я хотел бы дослушать до конца. Похоже, ты рассчитал абсолютно все. – У меня было время обдумать свой план. – Продолжай. – Здесь, в Миссисипи, есть закон, карающий осквернителей могил, но ко мне он не применим. Я же не крал Кловиса из могилы – я забрал его тело из гроба. Есть и другой закон – для тех, кто глумится над трупами. Это единственное, что может повесить на меня Пэрриш. Безусловно, мне грозит год в тюрьме. Если в распоряжении обвинения не будет ничего другого, то Пэрриш приложит максимум усилий, чтобы упрятать меня за решетку на год. – Он не имеет права оставить тебя безнаказанным. – Не имеет. Загвоздка в том, что, пока я не расскажу о Кловисе, он ничего о нем не будет знать, а для того, чтобы он снял с меня обвинение в убийстве, я вынужден это сделать. Рассказать ему – это одно дело, а дать показания в суде – совсем другое. Он не сможет заставить меня дать показания в суде. Естественно, Пэрриш вынужден допрашивать, так просто он меня не отпустит. Пусть допрашивает. Представить мне обвинение он будет не в состоянии, поскольку я являюсь единственным свидетелем, а доказать, что сгоревшее тело было трупом Кловиса, невозможно. – Как ни крути, Пэрриш остается ни с чем. – Совершенно верно. Федеральные власти обвинения сняли, а когда мы взорвем еще и эту бомбу, Пэрриш места себе не найдет, пока не прищемит меня хоть чем-то – ведь я уйду налегке. – И какой у тебя план? – Очень простой. Не будем давить на Пэрриша, дадим ему возможность сохранить лицо. Ты отправишься к внукам Кловиса, расскажешь им правду и предложишь денег. Само собой, у них появится желание привлечь меня к суду, и ты подтвердишь, что они имеют на это право. Все равно ничего толкового у них не выйдет: большую часть жизни о старике они не вспоминали. Но будем исходить из того, что в суд они все же обратятся. Отнимем у них эту возможность. Договоримся с ними, и в обмен на деньги они согласятся нажать на Пэрриша, чтобы тот не лез со своими обвинениями. – Ты – хитроумный мерзавец. – Благодарю. По-твоему, это сработает? – Пэрриш имеет право привлечь тебя к суду вне зависимости от желания родственников жертвы. – Но он не станет этого делать, поскольку не имеет возможности сформулировать обвинение. Худший из возможных вариантов – он приведет меня в суд и проиграет дело. Куда разумнее отойти на задний план сейчас, воспользовавшись желанием родственников, и избежать опасности проиграть громкое дело. – Вот о чем ты размышлял последние четыре года? – Мне приходило в голову и это тоже. В глубокой задумчивости Сэнди принялся расхаживать у спинки кровати. – Мы должны все же что-нибудь дать Пэрришу, – негромко сказал он. – Меня больше волнует собственная персона. – Речь не о Пэррише, Патрик. Я имею в виду систему. Если тебе позволить просто уйти, это будет означать, что ты в высшей степени ловко избежал тюремного срока. В дураках оказываются все, кроме тебя. – На это я и рассчитываю. – Как и я. Однако не стоит ожидать, что, унизив систему, ты сможешь безнаказанно раствориться в лучах заходящего солнца. – Никто не заставлял Пэрриша с такой поспешностью выдвигать обвинение в умышленном убийстве. Имело смысл подождать неделю-другую. Никто не приказывал ему делиться своими соображениями с прессой. Никакого сочувствия к Пэрришу у меня нет. – У меня тоже. Но случай твой трудный, Патрик. – Я упрощу его – признаю себя виновным по обвинению в глумлении над мертвым телом, но никогда не соглашусь с тюремным сроком. Ни дня за решеткой! Явлюсь в суд, признаю свою вину, заплачу штраф, и пусть Пэрриш добивается моего заключения. Но я буду на свободе. – Ты будешь осужденным преступником. – Нет, я буду свободным человеком. Кому в Бразилии есть дело до полученного мной здесь толчка в бок? Прекратив мерить палату шагами, Сэнди сел на кровать. – Значит, ты вернешься в Бразилию? – Там мой дом, Сэнди. – А девушка? – У нас с ней будет либо десять детей, либо одиннадцать. Мы еще не решили. – Сколько у тебя денег? – Миллионы. Ты должен вытащить меня отсюда, Сэнди! Я создал себе новую жизнь, и ее нужно прожить. Дверь палаты открылась. Вошедшая сестра щелкнула выключателем и сказала: – Уже одиннадцать, Пэтти. Посетителям пора домой. – Она коснулась его плеча. – Как себя чувствуешь, мальчик? – Отлично. – Хочешь чего-нибудь? – Нет, спасибо. Сестра скрылась за дверью. Сэнди поднял свой кейс. – Пэтти? – спросил он. – Мальчик? Патрик пожал плечами. Уже у двери Сэнди обернулся: |