Онлайн книга «Девушка с синей луны»
|
– В полиции дали. Он спросил, когда можно будет похоронить Леонида, он тоже хочет… – Ее голос упал. – Мы с Лешей знаем его, он хороший человек. – Да. Знаете, мне кажется, Леня не умер и вот-вот позвонит… я вздрагиваю от малейшего звука. – Вы чего-то боитесь? – Не знаю, – ответила Диана не сразу. – Нечего бояться… Не знаю. Иногда мне кажется… – Она запнулась. – Что? – не выдержал Монах. – Ничего. Ерунда. Я плохо сплю… лежу без сна, вот всякая чушь и лезет в голову. – Чушь? Она махнула рукой и улыбнулась. Они помолчали. Монах поймал взгляд Добродеева и подмигнул. Добродеев не понял и сделал удивленное лицо. – Леша, ты уже починил мой компьютер? – с нажимом спросил Монах. – Мало того, что я сижу дома, так еще ни скайпа, ни почты, ни Интернета, хоть ложись и помирай. Представляете, Диана, полетел жесткий диск! – Какой еще компьютер? – отразилось на лице Добродеева. Монах кашлянул. – Ну… – промямлил Добродеев. – Неужели забыл? Леша! – Извини, Христофорыч, замотался, – сообразил Добродеев. – Сегодня занесу. – Может, дашь пока свой? – Э-э-э… извини, старик, никак не могу. Должен закончить материал о бродячих собаках. – Возьмите компьютер Дениса, – сказала Диана. – Все равно стоит без дела, вроде сувенира. У меня свой. – Правда? – обрадовался Монах. – Спасибо! А пароль? – Деанисия. Через «е». Наши имена, Денис, Ия и Диана. – Вы спасли мне жизнь, Диана. Я этого не забуду. Диана улыбнулась. – Еще кофе? – Мне! – Монах поднял руку. – У вас так уютно… Квартира очень подходит вам, Диана. Ваши картины, синий цвет и синий свет… – Хотите увидеть студию? Там раньше была комната Дениса. Мама была здесь, а где мы с Ией – теперь моя спальня. – Хотим, – сказал Добродеев. – Очень! – прибавил Монах. Они осмотрели студию, полюбовались на станки с натянутыми шелками, на коллекцию готовых шарфов. На стене висели фотографии в строгих черных рамках: поразительно красивая женщина в сценических костюмах, миловидная девушка и мужчина лет тридцати пяти с жестким неулыбчивым лицом. – Это?.. – Монах повел рукой. – Моя семья. Мама в разных ролях. Элиза Дулиттл, видите, в диадеме, любимая роль, тут она еще молодая. Мама говорила, что диадема «счастливая», она ее очень любила. Это Ия и Денис. А это мои работы. – Можно купить? – Монах осторожно потрогал синий шарф в серых разводах. – Дарю. – Ни за что! – притворно засмущался Монах. – Я настаиваю. Леша, вам тоже. Выбирайте. – Вы как художник знаете лучше. – Вот этот! – Диана сняла с вешалки черный шарф в белых брызгах. Это ваше. – Привстав на цыпочки, она надела шарф на Добродеева, обвила вокруг шеи раз, другой. Добродеев затаил дыхание. – Спасибо, Дианочка. – И на меня! – вылез Монах. Диана надела шарф на Монаха, отступила, полюбовалась. – Все-таки в мужчине с бородой что-то есть, – сказал Монах. Ему страшно хотелось развеселить Диану. Она кивнула с улыбкой. – Жена моего школьного друга Жорика Анжелика убеждает его отпустить бороду, говорит, мужчина с бородой неотразим. Если бы вы знали, Дианочка, как Леша завидует! Но ему жена не разрешает. Добродеев хмыкнул: – Да уж, обзавидовался! Все время крошки вытряхивать, очень надо. Потом они снова пили кофе с коньяком, потом вспомнили о Марине, потом Монах рассказал о своем крестнике, тоже по имени Олег, очень смышленом ребенке, у которого недавно сломался «дув». Добродеев, который уже слышал эту историю, возвел глаза к потолку. – Что сломалось? – переспросила Диана. – Дув. – Это что? – Он не хотел кушать горячую кашу, и воспитательница предложила подуть на нее, на что ребенок ответил, что не может, так как у него сломался дув. Диана рассмеялась. Монах подумал, что ей не хочется, чтобы они уходили. Не хочется оставаться одной. Марина сказала, она боится… чего? – Сынишка Жорика и Анжелики. Она кормит меня овсянкой, а Жорик собирается навеки переселиться. Они моя семья. – Он помолчал и спросил: – У вас есть друзья, Диана? Кроме Марины? Или знакомые? Диана покачала головой. – А ваш брат не может приехать? Вам было бы легче. – Денис не приедет, – сказала Диана серьезно. В ее словах была такая убежденность, что Монах не решился «копать» дальше. Они посидели еще немного и стали прощаться. Монах мучительно ковылял, вызывая жалость; Добродеев придерживал его за талию; Диана, вытянув руки, держалась сбоку, на случай падения гостя. Монах чувствовал себя планетой, вокруг которой вращаются небесные тела. Они долго прощались у лифта, потом ступили в тесную кабину – причем Монах мучительно морщился, устраивая поврежденную ногу, и кабина, задребезжав, рухнула вниз. Добродеев спросил: – Что за финты, Христофорыч? Зачем тебе чужой компьютер? – Никогда не знаешь, Лео. Денис для меня загадка. Любимчик матери, обожающий сестричек, после трагедии с сестрой вдруг уехал за океан, бросив дом и семью, даже компьютер бросил, и ни разу… ни разу! не приехал повидаться с ними, поддержать, утешить. Мать лежала после инсульта, а сына не было. Он не приехал даже на ее похороны. Он попросту отрезал их, равно как и свое прошлое. – Новая жизнь, устраивался, утверждался. Мало ли… …Они стояли на улице, беседуя; Добродеев выскакивал на дорогу при виде такси и призывно махал рукой. Оба в подаренных шарфах, большие и внушительные: бородатый Монах в синем в серые «яблоки», Добродеев в черном с белым крапом; оба имели вид вполне богемный. Громадная монаховская нога в гипсе тоже имела вид вполне богемный и смотрелась как изыск скульптора-авангардиста. – Анжелика сказала, что в Диане чувствуется тайна, – вспомнил Монах. – В любой одинокой и необщительной женщине чувствуется тайна, а если она художница, то и подавно. Все они с большим приветом. – Знаю, знаю. Тайны, секреты, скелеты в шкафу… а если мужик с воображением, то вообще капец, как говорит Жорик. – Не вижу я в ней особой тайны, Христофорыч. Я бы сказал, что она самодостаточна, и я не понимаю, зачем он был ей нужен… Леонид. – Одиночество достало. Наступает момент, Лео, и одиночество стучит в твое сердце, а ты прислушиваешься, лежа без сна, и не можешь понять, где стучат. |