Книга Магония, страница 41 – Мария Хэдли

Она упирает острие шпаги мне в подбородок. Оказывается, когда тебя щекочут клинком, это вовсе не щекотно. Это больно.

– Кто из вас только что пел? Это была ты, девочка? Мальчишка в разгар сражения выпрыгивает вслед за тобой за борт, после чего ростры «Амины Пеннарум» возвращают тебя на корабль. С виду ты обычный матрос. Но думаю, ты не та, кем кажешься.

Заль глазами подает мне знак, чтобы я молчала.

– Это я пел, – говорит Дай, делая шаг вперед. Смерив его взглядом, предводительница пиратов отворачивается.

– Ни одному самцу не под силу так мощно петь, – говорит она.

Одна мачта у нас сломана, но грот не ранен. Он гневно сверкает глазами и беззвучно взывает ко мне. Из глубин корабля доносится вопль призрачной птицы. Корабль и весь экипаж в опасности.

А у меня до сих пор даже шпаги нет.

Милект сердито бьет крыльями по внутренним стенкам моего легкого. Он все еще чувствует нашу с ним песню. Я тоже ее чувствую. Нервно сглотнув, я выхожу вперед. Я делаю глубокий вдох, Милект открывает клюв…

Дай толкает меня локтем в бок.

– Да, ты права. Я дочь капитана, – выпаливаю я, вместо того чтобы запеть. Краем глаза я вижу, как Заль тщетно пытается высвободиться.

Пиратка снова смотрит на меня. В ее взгляде читается облегчение, печаль, злоба, муки вины.

– Я так и думала, Аза Рэй, дочь Заль, – говорит она. – Значит, это правда. Мы здесь из-за тебя.

Чем дольше я на нее смотрю, тем больше мне кажется, что я ее уже где-то видела. У меня по спине пробегают мурашки.

– Я капитан Лей Фол. Много лет назад я оставила тебя в мире утопленников.

– Отойди от нее, убийца! Предательница! – кричит Заль через всю палубу.

– Предательница? Я потворствовала твоему безумию, – говорит пиратка.

– Ты сдала меня, – шипит Заль, вне себя от ярости. Лей все еще держит шпагу у моего горла. Петь я не могу, хотя Милект беснуется у меня в груди. Что, черт возьми, происходит?

– Я привязана к Маганветару не больше твоего, но ты бы навлекла на всех нас ужасную беду.

Заль удается немного ослабить веревку, но к ней тут же приближается несколько пиратов. Лей Фол жестом останавливает их:

– Пусть говорит.

Попробовали бы они заставить Заль молчать.

– Ты украла моего ребенка! – исступленно вопит она.

– Я спасла твоего ребенка. Мне было приказано убить ее, Заль. Думаешь, другой на моем месте ее бы пощадил? В столице знали про твои намерения. И про ее силу…

Убить меня? И снова я слышу о «моей силе». Сколько о ней разговоров! Но ЧТО это за сила такая?!

Лей продолжает:

– …но убивать младенца я не хотела. Я пощадила ее. Что бы ни болтали о капитане Лей Фол, я не детоубийца. Вряд ли такое можно сказать о других магонских капитанах. Например, о тебе.

Заль делает шаг вперед, но ее мгновенно хватают под руки.

– Ты спрятала от меня мою дочь на пятнадцать лет! – кричит она со слезами на глазах.

Лей поворачивается ко мне.

– Если бы в Маганветаре узнали, что ты жива, тебя бы сразу прикончили. Я заплатила Дыханию, чтобы оно поместило тебя в земную оболочку и подменило тобой утопленницу, которую ему было поручено доставить наверх. Я намеревалась вернуть тебя, когда все уляжется, но у столичных жителей хорошая память. – Она заглядывает мне в лицо. – Если ты не утратила своих способностей, значит, я не зря пожертвовала карьерой. А если утратила? Что ж, видно, судьба у меня такая.

Она обращается к Заль:

– И вот ты ее нашла. Но, полагаю, помимо воссоединения семьи у тебя были и другие мотивы.

– Я люблю свою дочь! – в негодовании кричит Заль. – Я никогда не переставала ее любить.

По знаку Лей пираты затыкают моей матери рот. Она пытается вырваться и продолжает что-то кричать с кляпом во рту.

Лей со вздохом переводит взгляд на меня.

– Ты должна была умереть, Аза Рэй. Почему ты до сих пор жива? Как утопленникам удалось сохранить тебе жизнь?

– Не знаю, – говорю я. И это чистая правда: я ничего не знаю.

– Я уже слышала ту песню, которая только что помогла тебе спастись. Ты пела ее на этом самом корабле, когда была еще младенцем. Именно тогда у твоей матери начали зарождаться сумасшедшие идеи. Она решила, что именно ты избавишь наш народ от всех невзгод. Спой еще раз, девочка. Покажи нам, какие у твоей матери на тебя планы. – Она впивается в меня глазами.

– Я вообще-то не умею петь, – говорю я. – Не знаю, чего вы там ищете, но вы явно обратились не по адресу.

– Еще как умеешь, – шепчет Дай у меня за спиной. – Пой так же, как ты пела внизу.

Милект скребет лапками и ерзает у меня в груди. Он тоже хочет петь. Все вокруг замедляется.

Где-то под нами стонет Кару, проклиная весь корабль и саму жизнь. Его призрачная песня окутывает меня и эхом отдается в голове. Я так чутко ее чувствую, что мне кажется, будто я сама пою каждую ноту. Она гудит у меня в ушах.

Один пират приближается к гроту и начинает водить шпагой по его крыльям. Парус пронзительно взвизгивает.

От этого зрелища у меня падает сердце. Это же мой парус. Это мой друг, внезапно осознаю я. Что бы там ни говорила Заль, я уверена, он чувствует боль. И сейчас его пытают.

Я издаю тихий звук, больше похожий на писк.

Лей смотрит на меня, склонив голову набок и нахмурив лоб.

– Похоже, твоя песня уже не та, какой была прежде. Может быть, и не стоило забирать тебя у матери.

С моих губ срывается еще один робкий звук, и она отворачивается.

– Либо жизнь среди утопленников ее изменила, либо мы изначально в ней ошибались. Заль в свое время была непревзойденной певуньей, а этой девчонке до нее далеко. Заберите с корабля все зерно, – приказывает она своей команде, и в ее голосе звучит грусть. – Вычистите трюм и потопите корабль. А Заль бросьте в карцер.

Она считает меня слабой? Она думает, что я ни на что не способна? Они убьют меня? Нас всех?

Один из пиратов хватает меня за руку. Я резко отклоняюсь назад, но мне не хватает сил. Он ведет меня на корму. Милект визгливо щебечет в моей груди, а снизу доносятся стоны призрачной птицы. Подо мной простирается небо, я стою на бортике, а пальцы ног свисают за его края, меня шатает, но я пытаюсь удержать равновесие. И в этот момент я думаю: неужели все так кончится? После того, как я спаслась, после того, как Дай пришел мне на помощь?

НЕТ.

Я открываю рот: раздается дикий, громкий присвистывающий крик. Затем своим высоким голосом вступает Милект, грозный и воинственный, под стать моему настрою.