Онлайн книга «Шаг влево, шаг вправо»
|
– Живота или смерти? – Ох… пусти! – А ну, кому тут устроить «полет в стратосферу»? – Пусти, говорят тебе! Слон! – Ага! – закричал я, сжимая сильнее. – А кто говорил: мелкий, мол? Слон! Будешь теперь каяться? – Ой!.. Буду! Я осторожно уронил на диван обеих: брыкающуюся супругу и радостно визжащую дочь. Маша тут же показала мне кончик язычка: – Слон, но мелкий. Карликовый. Она уже посмеивалась. – У Ганнибала были небольшие слоны, – блеснул эрудицией я. – Североафриканский мелкий подвид. Они теперь все вымерли. – Вот ты такой и есть. Все еще капитан, и на тебе ездят. Опять двадцать пять. Древняя песенка. Я было подумал, не сообщить ли жене в туманной форме о намеках Максютова на блистательные перспективы, но отложил на потом. На худший случай. Пусть это будет главной линией моей обороны, от которой пехота противника откатится в беспорядке, поредев наполовину. А кто когда-либо сомневался в том, что супружеская жизнь – позиционная война? Ну я, например. Это было очень, очень давно, когда курсант Рыльский бегал в самоволки ради чисто платонических (поначалу) встреч и был глуп соответственно возрасту. Но даже тогда, как я теперь понимаю, я выбрал Машу не за красоту – за редкий для красивой девушки отказ считать будущего супруга облагодетельствованным самим фактом обладания ею. Сами, мол, мы с усами. Вот и сейчас, раздумав ссориться, вытирая послюненным платочком перемазанные Настькины щеки, она принялась рассказывать мне о своих переводах: что сделано, а что нет, когда и сколько обещали заплатить и так далее. По-моему, вот где настоящая мистика. Ни ума, ни чипа не хватит, чтобы понять, кому в наше время и в нашей стране нужны переводчики с русского на эсперанто? Да и в какой бы то ни было стране кому нужен эсперанто, если есть пиджин-инглиш? Кто мешал Маше стать женою коммерсанта, продать себя оптом, стать выигрышным дополнением к чужому имиджу, вроде новейшей навороченной иномарки? Прост ларчик: мы любили друг друга, вот и все. А теперь? Можно жалеть об упущенном – но поздно. Можно отыгрываться на всех подряд, хотя бы иногда чувствуя удовлетворение. Все можно. Нельзя только выбросить проклятую лишнюю хромосому… И забыть о ней – нельзя. – У тебя отпуск скоро? – спросила жена. – Здравствуй! А в июле что было? Она картинно сморщила носик. – Неделя в подмосковном пансионате – фу-ты ну-ты… На море нас в этом году так и не вывезешь? Лето кончается. Я вздохнул. – Понятно, – сказала Маша. – Тогда, может, хоть сегодня куда-нибудь смотаемся? В лес или, еще лучше, к речке. Я не купалась давно. – Мне поработать надо, – сознался я, разводя руками. – Опять? – Угу. Ты извини, ладно? – Да чего уж. Работай, а я позавидую. Знал бы ты, до чего обрыдло быть домохозяйкой! – Так ведь скоро уже. Или раздумала? – Нет, – она помотала головой. – А то свихнусь. Слушай, а ты скучать по ней не будешь? Пятидневка как-никак. Терпеть не могу, когда в сотый раз обсуждают давным-давно решенное. Я только буркнул: – Буду. – А в том интернате правда хорошие дефектологи? – Да. Я узнавал. Правда. – Только дорого это… – Ничего, – вздохнул я. – Как-нибудь вытянем. А на выходные будем забирать ее домой, ведь договорились. – Тебе бы только от ребенка избавиться! Так. И это уже не впервые. Господи, дай же что-нибудь: или ей логики, или мне терпения… Злоба душит. Злоба! «ЧИППИ, ПОДСКАЗКУ!» За ним не заржавеет. Сто шестнадцать вариантов после первого отсева. Одиннадцать – после второго. Две десятых секунды на окончательный выбор. – Я люблю тебя, Маша. Оптимально. Мог бы и сам сообразить, между прочим! Она фыркнула и передернулась, но уже оттаивала так же быстро, как вспыхнула. Только бы Настька не пролепетала что-нибудь некстати!.. Но ей было некогда: она заканчивала расправляться с батончиком. – Ладно уж, боец невидимого фронта. Работай, но сперва с ребенком посиди. – Она не помешает, – сказал я. – А, понятно… Как-нибудь ночью выдерну из тебя чип и спущу в унитаз. Пусть эта дрянь канализацией управляет. – Нельзя: он казенный. – Он часть тебя. А ты – мой. Чмокнув меня в щеку, Маша ушла на кухню готовить завтрак; для Насти же я включил телевизор и сделал звук погромче. По раннему времени из-за океана передавали прямую трансляцию футбольного матча, и это было хорошо. Насте все равно, что смотреть, главное, чтобы на экране что-то двигалось, и чем больше мельтешит, тем лучше. Комментатор почему-то обозвал сборную Мексики потомками инков. Дурак. Это все равно что сказать: русские, мол, – потомки шумеров. Но что ему, комментатору? За окном провыла электричка, отходящая от близкой станции. Я заставил себя отключиться от внешних звуков и вернулся к своим баранам. Предположение о кампании массовой дезинформации отпадало сразу же. Во-первых, чересчур громоздко и сложно. Такого рода глобальные акты могут позволить себе разве что правительства не последних на этой планете стран, их спецслужбы или олигархические группировки. Во-вторых, кому и зачем понадобилось дезинформировать население столь невиданной небывальщиной? Причины и цели не просматриваются. В-третьих, одну из этих «дезинформаций» я наблюдал сам. В Языкове. Нет, все же не зря меня когда-то заставляли тренировать память – без навыков я провозился бы втрое дольше. Вот почему, между прочим, упомянутые вчерашней дамочкой чипированные преступники не так страшны, как их малюет телевидение, а всяческие ограничительные законопроекты, вызывающие бешеную реакцию Комиссии по правам, вряд ли когда-нибудь будут рассмотрены в Думе, несмотря на очевидную выгоду для страны. Потому что выгода эта не столь уж велика. Очень скоро я наткнулся на совсем короткий файл, резко выпадающий из общей канвы. Этакое предостережение, занявшее бы всего полторы строчки на экране монитора, если бы я вздумал воспользоваться компьютером: «НАДЕЮСЬ, ВЫ НАЙДЕТЕ ОТВЕТ. НО, ВОЗМОЖНО, ВЫ НАЙДЕТЕ НЕ ТОТ ОТВЕТ, КОТОРЫЙ ИСКАЛИ». Пожалуй, так и есть. Какое мое дело, собственно? Это предостережение адресовано не мне – Максютову. Настька увлеченно смотрела футбол, иногда смешно взбрыкивая ногами – ей нравилось, как большие дяди толкают друг друга, чтобы пнуть мяч, и она ощущала себя среди них. Хорошо, что я не болельщик. На час-полтора я был в безопасности – а потом, если Маша не уведет дочь гулять в парк, уйду в Настькину спальню и там запрусь. |