Книга Повестка, страница 53 – Джон Гришэм

У придорожного кафе Рэй остановил машину и вышел купить пару банок содовой. На завтрак он предложил брату пакетик арахиса.

– Кое-где отлично кормят,– сообщил Форрест, когда машина тронулась.

Он стал заправским гидом по клиникам, подумал Рэй. Форрест-гурман, Форрест-соммелье [20] , черт возьми!

– Хотя я там, как правило, худею на несколько фунтов,– донеслось с заднего сиденья.

– А тренажерные залы у них есть?– спросил Рэй, рассчитывая поставить брата в тупик и закрыть тему.

– Бывают, но редко. Как-то раз Элли отвезла меня во Флориду, заведение там находилось рядом с пляжем, представляешь? Шум волн, желтый песок, скучающие миллионеры. Три дня им энергично полощут мозги, а потом заставляют выкладываться: велосипеды, бегущая дорожка, противовесы. Я неплохо загорел и сбросил пятнадцать фунтов. Вернулся – восемь месяцев не прикасался ни к травке, ни к спиртному.

Жизнь Форреста измерялась краткими периодами воздержания.

– Элли, говоришь?

– Ага. Давно это было. Она продала что-то из своих шедевров, а я сидел на мели. Тогда она еще видела во мне мужчину. Неплохое в общем-то было заведение. Некоторые пациенты приезжали туда с женами, те расхаживали по пляжу в весьма откровенных бикини.

– Мне придется навести у Оскара справки.

– Издеваешься?

– Шучу.

– Еще помню местечко на западном побережье, «Асиенда», по-моему. Курорт, излюбленная лечебница кинозвезд. Номера-люкс, три комнаты, ежедневный массаж, обеды шеф подает такие, что набираешь по тысяче калорий в день. Годовой доход врача тебе и не снился. Вот что мне необходимо, Рэй,– шесть месяцев в «Асиенде».

– Почему шесть?

– Потому что нужно именно шесть. Я пробовал два месяца, месяц, две недели – все не то. Мне требуется полностью отключить мозги, желательны хорошие процедуры, интенсивная терапия и персональная массажистка.

– Сколько такое удовольствие будет стоить?

Форрест присвистнул и закатил глаза.

– Назови сумму сам. Не знаю. Скажем, миллион и два рекомендательных письма. Заметь, обязательно два: «Волшебникам из „Асиенды“. Настоящим имею честь рекомендовать вашему вниманию моего друга Дуфуса Смита, покладистого и безумно щедрого пациента, Дуфус пьет водку на завтрак, набивает ноздри кокаином в обед и ширяется крэком на ужин. Во сне он – полутруп. Мозги его сожжены, вены исколоты, печень представляет собой решето. Дуфус – с потрохами ваш человек. Кстати, его родитель – владелец Техаса».

– И таких там держат шесть месяцев?

– Ты что, не в курсе?

– Прости мою наивность.

– Те, кто балуется крэком, проводят в клинике год. С героином сидят по полтора.

«А что предпочитаешь ты?» – хотел спросить Рэй, но сдержался.

– По полтора?

– Не меньше. Причем они должны сами туда прийти, по собственной воле. Я был знаком с парнями, которые по три года проводили за решеткой – без травки, без спиртного и девочек. И когда они выходили на свободу, то первым делом бежали не к любовницам, а за угол, к дилеру.

– Чем это заканчивалось?

– Лучше не спрашивай.

Форрест бросил в рот остатки арахиса, потер ладони и сдул с них крупинки соли.

Указателя, извещавшего автомобилистов о приближении к Алкорн-Виллидж, на дороге не было. Следуя указаниям Оскара, Рэй петлял меж лесистых холмов до тех пор, пока окончательно не растерялся. В этот момент глаза его различили на фоне зелени металлические ворота. Через сотню метров показались небольшие постройки. Местность дышала покоем, и Форрест громко одобрил сделанный владельцем клиники выбор.

Оскар Мейв лично встретил гостей, провел их в приемный покой и собственноручно оформил все требуемые бумаги. В клинике он исполнял обязанности администратора, юрисконсульта и психоаналитика – бывший наркоман, сумевший избавиться от своей зависимости и защитить две докторские диссертации. Одет он был в джинсы, клетчатую рубашку и кроссовки, волосы собраны на затылке конским хвостом, в левом ухе – пара серебряных колец, на лице – морщины, свидетельства прежней жизни. Но голос его звучал по-дружески мягко.

Сутки пребывания здесь стоили триста двадцать пять долларов. Мейв настоятельно посоветовал новому пациенту провести в клинике по меньшей мере четыре недели.

– Там посмотрим, что с ним делать. Но сначала я должен задать Форресту десяток достаточно трудных вопросов.

– Я не хотел бы слышать вашей беседы,– сказал Рэй.

– Ты и не услышишь,– заверил его брат.

– Половину суммы мы требуем в качестве задатка,– предупредил Мейв.– Вторую внесете за неделю до окончания курса.

Рэй попытался вспомнить, сколько осталось на банковском счету в Шарлотсвилле. Денег у него с собой имелось несколько пачек, однако расплачиваться наличными здесь было явно не принято.

– Деньги я получу после продажи отцовского наследства,– смущенно проговорил Форрест.– Через пять-шесть дней.

– Мы ни для кого не делаем исключений. Половину – сейчас,– подчеркнул Мейв.

– Без проблем,– вступил Рэй.– Я выпишу чек.

– Я хочу заплатить сам,– возразил Форрест.– Ты не обязан этого делать.

– Потом вернешь.

Рэй сомневался, что так и будет, но, решив перевалить вопрос долга на плечи Гарри Рекса, поставил свое имя на бланке гарантии оплаты. Форрест расписался под прочитанными ему Оскаром вслух правилами внутреннего распорядка.

– Пациент не может покидать территорию клиники в течение двадцати восьми дней,– сообщил врач.– В противном случае выплаченная сумма не возвращается, а сам он сюда больше не сможет обратиться никогда. Ясно?

– Ясно,– отозвался Форрест. Слышать подобное ему было не впервой.

– Ты здесь, потому что сам так решил, верно?

– Верно.

– Без всякого принуждения.

– Без принуждения.

Рэй пожал плечами и направился к выходу. Обратный путь занял всего сорок минут.