Онлайн книга «Акулы из стали. Последний поход»
|
Вовино дежурство уже перевалило за полночь, и морпехи отлично справлялись с пропускным режимом, не обращая внимания на странного лохматого лейтенанта, когда одного из них кто-то дёрнул за язык сказать: – Во. Автобат опять пьяный из посёлка едет. Сейчас нам шлагбаум порвут опять. – Как это? – встрепенулся Вова от своих научных записей. – Не положено же! – Да ну, тащ, всё нормально: они завтра придут извиняться, всё починят и ещё чего-нибудь вкусненького принесут. Не впервой. – Как это так это?! Вова выскочил на свежий мороз и едва успел увернуться от сильно вихляющего «ЗИЛа», который, и правда снеся верёвку, повихлял дальше. – Стоять! – заорал Вова и запаниковал от возмущения и бессилия. А всё почему? А всё потому, что прочитав инструкцию, он подивился её примитивности и тупости, но, не имея практического опыта применения инструкций, тут же о ней забыл. И вместо того, чтобы звонить дежурному в штаб и объявлять тревогу, он выхватил пистолет и начал стрелять в «ЗИЛ», как его учил (ему так казалось) начальник штаба. Из «ЗИЛа» посыпалось пьяными контрактниками, но сообразив, что тревога ложная, засыпалось обратно и уехало. Первый раз в жизни стреляя из пистолета Макарова, Вова попал куда угодно, может быть, даже и в созвездие Кассиопеи, но не в грузовой автомобиль, да к тому же напоследок напрочь забыл о запасном магазине в кобуре. Морпехи скрутили Вову и, уложив на топчан, не выпускали до смены с дежурства. После этого Вову запретили ставить в береговые наряды и подпускать к стрелковому и холодному оружию, при том, что служил Вова командиром группы в ракетной боевой части. – Ну охуеть теперь! – сказал командир БЧ-2. – Мало того, что ты, дрищ, службы вообще не нюхал, так за тебя ещё теперь товарищи будут лямку тянуть? За это будешь заниматься планово-предупредительными осмотрами всей боевой части, сука. И Вова занялся. А что? Он же с высшим образованием как-никак. Занимался, правда, он недолго: в аккурат до того момента, как заломал крышку ракетной шахты номер 20 в открытом положении. – Ааааа! АААаа!! Блядь! За что мне это?! Месяц! Месяц до пенсии остался! – каркал, как чайка, командир БЧ-2, бегая вокруг шахты и смешно махая руками. – Да как так-то, а?! Баклан, ты зачем её открыл вообще? Вова невозмутимо смотрел вдаль: – Согласно плана ППО и ППР. – Согласно чему? Плану? А уровень гидравлики ты проверил? А состояние клапанов? А? А они тебе говорили, что здесь нельзя ничего трогать?! Неподалёку стояло трио наставников, курило и утвердительно кивало головами: – Говорили-говорили! По слогам и под запись! Ни-че-го! – Ну? Хули ты молчишь? Говорили? – Говорили. – Ну? – Что «ну»? – Ну и нахуя, а? – Ну по плану… – По хуяну! Паша, Андрей! «Шило» есть? Сколько? Мне много надо! Давайте продадим его, а? Крышку ракетной шахты не могли закрыть года два, и начальник штаба флота, приезжая периодически с проверками на ходовые корабли, в итоге не выдержал: – Знаете что. Я знаю, что похож на крестьянина, оторванного вчера от сохи. Я знаю, что похож на долбоёба, потому что ругаюсь матом и ору на вас. Но, блядь, не до такой же степени! Сколько вы мне ещё будете втирать, что это не та крышка, что в прошлый раз, и не на том борту? Если ещё раз я её увижу в открытом положении, то того баклана, что каркнет мне про проворачивание, сгною на железе! Крышку закрывали всей дивизией, но так и не закрыли. А Вова к тому времени уже был переведён в другой экипаж, потом в третий, в четвёртый и в конечном итоге попал в экипаж ТК-208, который в те времена числился нашим вторым экипажем. Все зачёты к этому времени он так и не сдал. Как застопорился на середине пути в нашем экипаже, так и всё. Хотя формально причина-то была банальной: Вова так и не научился ходить между отсеками. Как подводники ходят между отсеками, если в подводной лодке нет дверей? Ходят они (а чаще всего бегают) через переборочные люки, которые имеют диаметр примерно от низа грудной клетки и до колена и располагаются чаще всего именно в этом месте. Чтоб проскочить в такой люк, есть два наиболее распространённых способа: согнувшись, нырнуть туда вперёд одной ногой и головой или (если что-то несёшь в руках) боком, но опять же ногой и головой вперёд. Вова изобрёл третий способ: он подходил к переборочному люку, открывал его, разворачивался спиной, наклонялся, протягивал ногу в следующий отсек, щупал там ею палубу (а с другой стороны мог быть порожек или трап вообще) и потом лез туда вперёд жопой. И я бы вот рад сейчас приврать и наплести, что это вот, мол, мы его так научили ползать, но это было бы уже совсем возмутительной неправдой – можно, конечно, научить человека снимать свитер через ноги, но долго ли он это будет делать, если не бить его регулярно? Никто не учит людей ходить через двери: люди, когда бывают маленькими, смотрят на других людей и просто повторяют за ними. Никто не учит подводников, когда они бывают маленькими, проскакивать в люки: они просто смотрят на других подводников. Вова же был настолько выше всей этой серой массы, по его собственному убеждению, что подражать ей не то что не хотел, а не мог этого допустить даже на уровне сознания. Кроме всего прочего, у Вовы вечно были заняты все карманы и руки: он постоянно носил с собой все свои блокноты, записные книжки, тетради, ручки, карандаши и прочее барахло, потому как простому народу не из профессорских семей не доверял и полагал, что обязательно что-нибудь да украдут. И чтоб вы понимали уровень воспитания Вовы, именно так и отвечал, когда его спрашивали, на кой хер он это всё с собой таскает. И вот представьте себе эту картину: стоишь ты в отсеке, каким-то важным делом занимаешься, а тут открывается люк, в него просовывается нога, щупает, потом жопа заходит, потом остальная тушка. Из кармана обязательно что-то падает, тушка это собирает, кладёт обратно в карман, проходит мимо тебя дальше (не всегда даже и поздоровавшись) и перед следующим люком проделывает в точности всё то же самое. Ну как после такой картины можно продолжать важное дело? Когда наш механик первый раз увидел, как Вова ползёт в корму, он немедленно подозвал его к себе: – Ты сколько служишь уже? – Четыре месяца! – Офигеть. Знаешь что, друг, я похож на доброго дедячку, только честно? – Нет, совсем нет. – Это хорошо: значит, и угрожать мне тебе не придётся. Запомни, друг: я тебе запрещаю ходить в корму. Ни разу чтоб я тебя больше здесь не видел. – А как же я сдам зачёты? – А никак. Ты мне их не сдашь ни-ког-да. И как в воду ведь глядел, чорт! И старпом тоже очень удивлялся на Вову: – Четвёртый – центральному! |