Онлайн книга «Песнь тунгуса»
|
— Ну и детишки! Вундеркинды. Все, я ухожу. И буду думать, а ты потом скажешь отгадку. Гуд бай! — Осторожней там!.. … — О, а у тебя теплынь. Уф! Дождь не прекращается. Все попрятались. Птиц не слышно. И Орлан Окуджава не прилетал. Ты на связь не забыла выйти? Что сказали? Мишка жив?.. А ходил сколько?.. Почти час. Жрать хочу зверски. Давай скорее налью в чайник и в котелок. Ну и ну. Вот почему сюда никого не запрешь. — Ты весь мокрый, раздевайся. Давай повешу все на веревку над печкой. Грейся. Но я, пожалуй, не останусь здесь больше одна… — Почему? Вон же ружье, двустволка, три патрона жакана. Медведя с ног… лап сшибает. Ударная сила — четыре тонны. — Ты так и хочешь подстроиться под Чехова. — В каком смысле? — Если в первом действии ружье на стенке, то оно обязательно выстрелит в последнем, учил Чехов. Но, знаешь, лучше не надо. Обойдемся как-нибудь. — Выстрел уже был… Сбился со счету шагов до моря… да, так сколько шагов у воробья? Три тысячи шестьсот? — С чего это ты взял? — Ну а сколько? Наверное, воробей-то не простой. В часе три тысячи шестьсот секунд. Или там час какой-нибудь вселенский? Как у индусов: день Брахмы — четыре или три миллиарда лет… Ты не читала «Бхагавадгиту»? — Нет. А ты? — Где я ее здесь возьму? — А там? — Я только здесь, от Петрова о ней узнал. Еще он мне рассказывал о древних китайцах Лао Цзы и Чжуан Цзы. Это столпы недеяния, Маркс и Энгельс нового заповедника. — А Ленин — Петров? — Спроси еще, кто будет Сталиным. — Новый заповедник — звучит, как… подай, пожалуйста, соль… Звучит, как… Ой, жарко. — Как что? — Как Новый Завет. Здесь какая-то секта. Новые раскольники?.. И уже есть мученик: Миша… Ой, мамочки!.. Сбегает!.. Где тряпка? Скорей!.. — Ты печку слишком раскочегарила. Как зимой. В стужу — самое то. Я уже согрелся. И не чувствую себя цуциком и мокрым воробьем. Да! Так, что они сказали? — Кто? — Ну, Левенбук-бамбук и профессор. — Ах… О чем? Я уже не помню, о чем речь-то? — О шагах воробья за час. — Ответ в их дурацком духе: воробей не шагает, а прыгает. Гы! — Хм… — Ку-ку, брахман! — Ну, они мне все равно нравятся с детства. — …которое не кончается. По-моему, тут все близко к сердцу приняли завет Иешуа Га-Ноцри и стали и вправду детьми. — Опять какие-то ваши ленинградские штучки. — Почему же? Это общечеловеческие штучки, как ты выражаешься. Ты что, не читал Булгакова? — Нет. — Ах да, ты в основном почитатель Еврипида. И… как его? Художника из Штатов? Ну, что в Гренландию ездил? Рокуэлла Кента. А жил еще на свете Булгаков, русский. Он, кстати, в ваших смоленских краях начинал работать врачом еще при царе. И написал как-то роман «Мастер и Маргарита». Вон и по радио тебе говорили, забыл? Роман напечатали в журнале «Москва». Но в урезанном виде… Завари чай, а я пока… Где ложка?.. Мм… Ничего, еще немного… Речь там… речь, ну, это глупо пересказывать. Сказал бы заранее, я привезла бы. У нас книга полная, изданная «Посевом». Папе достали. — Ну хотя бы примерно, в двух словах? — Ой, да не насыпай ты столько заварки! Это же чифирь! Ужас! — Можно еще вскипятить воды и разводить. — …Так, сколько уже варится?.. Ну, хорош. Ок! Все за стол. Сухари вместо пирожных. Чифирь вместо шимпанского. Жаль, нет семечек. Прошу!.. Но только приоткрой дверь, а то, как в бане… — Хоп, хэй-хоп! Наконец-то!.. И что там было дальше? — Дьявол прибыл в Москву. — У Еврипида бог Дионис — в Фивы. — Хм, хм… Что дальше? В двух словах? — Все сошли с ума. И царь пошел войной на гору, где мед и млеко текли. Дионис, по-моему, был богом-анархистом. И звал всех на гору. Такой клич был: на гору. — И вот мы на горе. … «Филю-вилю-фитью-тьюуои!» «Чжаа-чжаа!» «Чжуэк-чок-чок-чок! Чжуэк-чок-чок-чок!» «Филю-вилю-фитью-тьюуои!» — Здорово после дождя. Как чудесно пахнет! Всеми цветами, и травами, и деревьями. — И камнями. И бревнами. — Ох, ну не знаю. Я о живом, ты… Вон птица. Кто это? Вон, на ветке. Да вон, на кедре. Серая с желтеньким. — Не знаю. Яичница какая-нибудь. — Ха-ха. Я думала, ты настоящий лесник. — Я еще только учусь. — Не волшебник, а только учишься… Но меня ты сюда выманил. — Ты была уверена, что меня еще не забрили? — Представь себе. — Пытаюсь. — Ты что, не веришь мне? — Верю. — Нет, в твоем голосе нотки… — Какие еще нотки? — Такие. — Нет никаких ноток. — Нет, есть, есть, я же прекрасно слышу. — Сейчас заберусь на вышку и поклянусь, что это не так. Нет никаких ноток. Нет! — Отпусти меня! — Не отпущу! Понесу и брошу в море. — Пусти же!.. — Не-а! — А если уронишь?! — Не на того нарвались, миссис… Я старый ковбой. — Что за чушь? Какой ковбой?.. Кем тогда ты меня считаешь? Коровой или кобылой? — Корова может быть священной, рогатой богиней Луны или любовницей Зевса. А кобылица — небесной. И хватит спорить, я заметил, что это одно из твоих любимых занятий. Пора на вышку осматривать горизонты. — Какой еще пожар после такого дождя? — Ну, просто хочу посмотреть. — А лестница мокрая, да? Тебе хочется все превратить в древнебайкальскую или какую там трагедию?.. Лучше займемся уборкой территории. — Что тут убирать?! — Щепки, сучки. — Ну уж я тогда порублю дрова. … «Ху-хух-хууу-уугг!» — Это кто? — Кто там? Откройте, это я, дядюшка Филин. — Филин? А как будто какой-то мужик духарится в кустах. «Хух! Хухух-ухх!» — Я все-таки полезу на вышку. — Как хочешь. … — Ооооо! Огоооо! «…ооооо!.. гооо!..» — Ничего не видно-о! Охо-хо! Всюду туман! Поселок накрыыыт! Море тоже! Только наша гора и есть! И ничего больше! Ничего и никого тут нет! Только мы с Кристей! Огогого! Эээйй! Слышишь, Усадьба? Слышишь, Седьмой Кит? Это весть нового заповедника! Да здравствуют Лао Цзы и Чжуан Цзы! А еще Орлан Окуджава! В клюве у него ключ мира! Огогооо! Долой технику! Кроме почтовых самолетов! И транзисторных приемников! Долой границы и замки! Миру — мир и море! И день как год! |