Книга Кормилица по контракту, страница 22 – Татьяна Бочарова

Валя слушала его, согласно кивала и устраивалась на сиденье.

— Закрывай, — велел Тенгиз, нажимая на газ.

Она хлопнула дверкой и расстегнула «молнию» на куртке — в салоне было жарко, как в бане.

— Совсем сними, — посоветовал Тенгиз. Сам он был в одном свитере, мягко облегавшем его гибкую фигуру.

Валя послушно стащила куртку, бросила ее на заднее сиденье. К ней постепенно возвращалось обычное, хорошее расположение духа, однако, где-то в глубине, маленькой, колючей занозой продолжало гнездиться беспокойство. Валя пыталась прогнать его, щебетала без умолку какую-то чушь, звонко, заливисто хохотала, целовала Тенгиза в губы, мешая ему вести машину. Тот уже еле сдерживался, на каждом светофоре обнимал Валю, лез к ней под джемпер, глаза его блестели, к лицу прилила кровь.

Когда они наконец доехали, оба сгорали от желания и нетерпения. Кое-как бросив в прихожей пакеты с продуктами, Тенгиз потащил Валю в комнату. В этот раз он был ненасытен, как никогда, и она, заражаясь его неистовостью и страстью, окончательно расслабилась, отвлеклась от тревожных мыслей, почувствовала легкость и экстаз.

Потом они устроили настоящий пир прямо в постели. Тенгиз приволок из кухни столик, накрыл его салфеткой, поставил пару бутылок запотевшего от холода «Вазусибани», салат из спаржи, ветчину, нарезанный дольками ананас и бананы. Валя с аппетитом поглощала роскошные яства, к которым уже успела привыкнуть, а заодно рассматривала новую Тенгизову покупку.

Стенка оказалась роскошной: из светлой ольхи, инкрустированной оригинальными узорами, со множеством секций и полочек. Огромный, изнутри зеркальный, бар, изысканная «горка» для столовой посуды. Услышав о стоимости, Валя присвистнула.

— Отец подарил, — как обычно, с горделивым самодовольством, проговорил Тенгиз.

Она уже не удивлялась этим словам, прекрасно зная, что Муртаз Аббасович решает все проблемы сына с размахом и щедростью, ни на что не скупясь. Тенгизу стоило лишь захотеть, и отец достал бы для него все, что угодно, исключая разве что луну с неба. Видимо, после смерти жены, парень был единственным светом в его окошке, а секретарша Лидия Александровна услаждала только тело хозяина, но отнюдь не его душу.

Осмотрев «стенку» со всех сторон, любовники вновь вернулись к постельным забавам и пришли в себя лишь к полуночи. Несмотря на то что день был у обоих тяжелым, спать не хотелось. Тенгиз пощелкал телевизионным пультом, отыскал какую-то спортивную передачу и уткнулся в экран. Валя полулежала рядом, как всегда, удобно устроив голову у него на груди, распустившиеся волосы плащом окутывали ее плечи и грудь.

— Тенгизик, — позвала она тихонько, глядя в потолок, по которому скользили смутные тени от пробивающихся сквозь шторы уличных огней, — а, Тенгизик!

— Что? — Тенгиз рассеянно потрепал ее по щеке.

— Я… хочу тебя спросить об одной вещи.

— Какой вещи, Валя-Валентина? — Он слегка убавил звук, выжидающе посмотрел на Валю и улыбнулся.

Она сглотнула сухой, неприятный комок в горле и произнесла, как можно спокойней и равнодушней:

— Вот если бы… если бы оказалось, что у нас… будет ребенок? Что тогда?

Улыбка моментально сбежала с лица Тенгиза, оно сделалось тревожным и напряженным.

— Ты смеешься надо мной, Валя-Валентина? Смеешься, да?

— Смеюсь, конечно. — Валя нежно погладила его по волосам.

— Это глупый юмор. — Тенгиз вздохнул с видимым облегчением. — Очень глупый.

— Глупый, — согласилась Валя. Помолчала чуть-чуть и прибавила совсем тихо, едва слышно: — Ну а все-таки, если бы…

— Нет, — непривычно резко произнес Тенгиз и аккуратно отстранил от себя ее руку.

— А почему, можно спросить?

— Потому.

— Это не ответ. — Валя изо всех сил старалась, чтобы голос не дрожал, даже кулаки стиснула незаметно под простыней.

— Это ответ. Никакого ребенка быть не может. Не должно.

— Но почему?! — Она, уже не сдерживаясь, выпрямилась на постели, требовательно и вопросительно заглянула ему в лицо. — Разве ты меня не любишь?

— Люблю.

— И я тебя люблю. Значит, мы можем расписаться. Станем мужем и женой и родим маленького. Что тут не так?

Тенгиз с силой надавил на пульт, телевизор щелкнул и погас.

— Все не так. Все. Я не могу жениться на тебе.

— Не можешь? — упавшим голосом переспросила Валя.

— Не могу. Исламский закон строго карает за брак с немусульманкой. Это против Аллаха.

— Разве ты веришь в Аллаха?

— Я нет. А отец еще как.

— При чем здесь отец?

— При том. Он не перенесет этого. Для него такое… а! — Тенгиз безнадежно махнул рукой. — Даже говорить нечего.

Он надолго замолчал. Валя исподлобья смотрела на него, тоже молча, тяжело. Ей казалось, неведомая, страшная сила вдруг пригвоздила ее к земле, рухнув на плечи. Наконец она произнесла другим, отрешенным тоном:

— Значит, мы никогда не сможем быть вместе?

— Почему? — искренне удивился Тенгиз. — Разве сейчас мы не вместе? И будем, сколько хотим. Я на тебя никаких денег не пожалею. Хочешь, к морю поедем? Прямо на Новый год, хочешь? — он ласково взял Валю за руки.

— Я не про то. — Она отодвинулась от него подальше на кровати, растрепанные волосы заслонили ей лицо. — Ты не понимаешь.

— Не понимаю — что?

— Мы никогда не будем вместе по-настоящему, по-нормальному, как это принято у людей.

— У людей принято по-разному, Валя-Валентина.

— Ничего подобного! — запальчиво возразила Валя. — Значит, когда-нибудь ты женишься на другой, она родит тебе ребенка, а меня ты забудешь. Забудешь нашу любовь! — она почти кричала. Или почти плакала.

— Глупости! — Тенгиз тоже повысил голос. — Я не собираюсь ни на ком жениться!

— А если отец потребует? — Валя глядела на него полными слез глазами и улыбалась, язвительно и горько.

Тенгиз заметно сник.

— Не потребует.

Валя отчетливо видела, что он подавлен не меньше ее. Но что он себе думал? Забавлялся с ней, как с игрушкой, будто не понимал, чем могут обернуться такие забавы. Слава Богу, она не беременна, но если бы, вдруг…

— Валя, — негромко окликнул Тенгиз.

— Я тебя внимательно слушаю. — Она обеими руками быстро и ловко принялась собирать волосы в косу.

— Ты ведь… насчет беременности… так просто? Ведь ничего нет?

— Нет. — Она взяла с тумбочки резинку, затянула конец косы и спустила ноги на коврик. — Нет, и не будет.

— Что значит, не будет? И вообще, ты куда? — Тенгиз схватил ее за плечи.