Книга Кошмар за счет отеля, страница 65 – Николай Леонов, Алексей Макеев

— Твой Тесик в разговоре с Палычем внешность заказчика описывал?

— Как тебе сказать, — замялся Стас. — Вроде бы сам Тесик его не видел, называл «сумчатым бобром», но это не потому, что внешне он на бобра походил, Тесик всех состоятельных дачников так называл. Да и приметы нам не сильно помогли бы. Был я в дачном поселке, так, для очистки совести. Ни один из дачников фундамент рыть не планировал и про новых владельцев не слышал. Дачник — чистая фикция. Удобная «легенда», не более того.

— И чему же ты радовался?

— Как чему? Теперь мы точно знаем, что бомжей траванули намеренно, чтобы скрыть труп адвоката Камова. Осталось найти место, где самого Камова отравили, и можно будет искать совпадения по портрету, который я привез из городка, — заявил Крячко.

Вид у него при этом был такой самодовольный, что Гуров не выдержал и рассмеялся.

— Припас главную новость на посошок? — предположил он. — Признаю, ты меня заинтриговал. Выкладывай, что за портрет и от кого ты его получил.

— Один парнишка из местных постарался. Кличут его Сусликом, но по мне, так он настоящий сыщик, — объяснил Крячко. — Этот самый Суслик встает с первыми петухами, с ними же ложится и все свободное время таскается по городку, присматривается, принюхивается, прислушивается. Хобби у него такое, вроде как журналистом стать собирается, опыта набирается. Говорит, хочу чуйку на сенсацию выработать. Надо признать, у него уже неплохо получается.

— Слушай, Стас, ты как та бабка, что вокруг кактуса крутится: и взять охота, и рук жалко. До сути дойдешь сегодня? — не выдержал Гуров.

— За три дня до смерти бомжей Суслик кое-кого видел. Незнакомого парня на стареньком «жигуленке». Парень беседовал с бомжом по кличке «Калмык». Позднее этот самый Калмык пришел к старику Тесику с коммерческим предложением. А потом того же парня Суслик встретил еще раз. Не в поселке, а в лесочке напротив заброшенного дома, как раз в тот день, когда компания Тесика выпивон дегустировала. Парень Суслика не видел, тот старался не светиться, сенсацию же искал.

— Если предположить, что парень и есть тот дачник, что предлагал работу Калмыку и расплатился с ним спиртом, показания Суслика крайне важны, — воодушевился Гуров. — Надо бы Суслика в отдел привезти, фоторобот составить.

— Уже. Полчаса назад сдал с рук на руки нашему художнику. — Крячко весь светился гордостью. — Думаю, скоро будет готово.

— Когда успел? Ты вроде бы только что вернулся, — удивился Лев.

— Да нет. Приехал я с час назад. За пирожками отлучался: надо же Суслика покормить. А у тебя-то как? Побеседовал со следователем?

— И со следователем, и с любовницей Камова, и в бар, из которого Камов принял последний звонок, успел наведаться. — И Гуров вкратце рассказал новости.

Когда речь дошла до человека, с которым встречался Камов, Стас Крячко аж на стуле подпрыгнул:

— Как-как, ты говоришь, его твой знакомец называл? Лысый? Скажи, что прозвище напрямую связано с прической! Скажи, что череп Лысого действительно гол, как колено!

— В чем дело, Стас? Знаешь, о ком речь? — тоже заволновался Лев.

— По всей видимости, да. Сдается мне, мой дачник и твой уголовник — одно лицо.

— Дачник тоже лысый? — не веря в удачу, спросил Гуров.

— По словам Суслика, у него бритый череп. И вообще вид уголовный.

— Где сейчас Суслик?

— У художника, я уже говорил.

Договорить Крячко не успел, Лев сорвался с места и помчался в кабинет, где обычно трудились художники, приписанные к полицейскому участку. Он слышал за спиной топот ботинок Стаса и его ворчание, но останавливаться и объясняться не стал. Ему было важно застать Суслика на месте. Фоторобот само собой, а поговорить с парнем не помешает. У художников Гуров застал идиллическую картину: двенадцатилетний подросток в спортивном костюме с оттянутыми коленями и с обросшей шевелюрой, давно не встречавшейся с ножницами и расческой, и тридцатилетний холеный капитан в строгом темно-синем костюме, белоснежной рубашке и стрижкой волосок к волоску, плечо к плечу сидели возле монитора компьютера и рассматривали плод своего труда. Вид у обоих был довольный.

— Добрый вечер, — поздоровался Гуров. — Вижу, дела идут неплохо?

— Неплохо, это когда частичные приметы удается втиснуть в стандартный овал лица, — весело проговорил художник. — А у нас стопроцентный портрет подозреваемого. Со складочками и родинками.

— И с горбинкой на носу, — поддержал его парнишка. — Полное сходство!

— Рад за вас. Вы уже закончили?

— Так точно, товарищ полковник. — Художник произвел манипуляции компьютерной мышью, принтер загудел и выдал печатный лист с портретом. — Вот он, ваш подозреваемый. Принимайте работу.

— Спасибо, Сергей. Распечатай несколько экземпляров и сохрани электронную версию, возможно, потребуется объявить этого субчика в розыск. А парнишку я у тебя забираю. Пойдем парень, побеседуем.

Художник уважительно пожал руку мальчонке и вернулся к работе. Суслик соскочил с крутящегося кресла и поспешил вслед за полковником. В кабинете Крячко выставил перед ним чашку с чаем, выложил на тарелку пирожки и, придвигая ее к парнишке, приказал:

— Жуй, пока твой желудок песняка не дал. Лев Иванович подождет.

— Я не голодный, — отказался Суслик. — Лучше сначала вопросы, а то я на автобус опоздаю.

— Об этом не беспокойся. Доставим тебя домой, как королевскую особу, — улыбнулся Стас. — На патрульной машине катался? Нет? Сегодня покатаешься.

Суслик еще немного помедлил, затем схватил с тарелки пирожок и вгрызся в него зубами. Жевал он быстро. Откусывал кусок пирожка, большими глотками прихлебывал чай, и через две минуты опустели и тарелка, и чашка. Суслик вытер рот рукавом, откинулся на спинку стула, смущенно икнул и заявил:

— Все, я готов.

— Отлично. Начнем, пожалуй. — Гуров положил на стол распечатанный портрет. — Мой напарник сказал, ты видел этого парня дважды. Это так?

— А зачем мне врать? — слегка обиделся Суслик.

— Дело не во вранье. Меня интересуют подробности. Скажи, когда ты видел этого мужчину в первый раз, он был один?

— Оба раза один. Если с ним и были помощники, они в поселке не светились, — авторитетно заявил паренек. — Первый раз он был на машине. Это когда с Калмыком базарил. Они стояли у машины, а этот, — ткнул он пальцем в портрет, — всю дорогу связкой ключей крутил. Само собой, я решил, что это его машина, не станет же он задом чужую тачку обтирать, да еще и ключами чужими крутить.

— Логично, — заметил Лев. — Как тебе показалось, беседа проходила мирно?

— Вполне. Калмык немного нервничал, а в целом все было спокойно.

— Как долго они беседовали?

— Минут десять, не меньше. Мне показалось, Калмык торгуется. А этот, лысый, ехидненько так улыбался, точно знал, что Калмык на его условия согласится, а торгуется, только чтобы вес себе прибавить.