Книга День луны, страница 89 – Чингиз Абдуллаев

Из испанского самолета уже выгоняли пассажиров. Из российского спустились все трое летчиков. И после этого Константин с Эдиком начали бросать сверху ящики. Абуладзе подошел к Комарову.

— Они хотят улететь на испанском самолете, — тихо пояснил он, — нельзя им разрешить улететь просто так.

— Сколько человек у них в том самолете?

— Пять или шесть, — ответил Абуладзе.

— И у нас столько же, — подвел итоги Комаров. — Вы стрелять умеете?

— Умею. Но особенно не рассчитывайте.

Я стрелял давно, лет тридцать назад. Обо мне не думайте. Главное — спасти деньги.

— Ясно. Придумаем что-нибудь другое. — Комаров шагнул к своим товарищам, быстро объясняя им ситуацию.

Абуладзе наблюдал за разгрузкой денег и драгоценностей с видимым чувством сожаления. Но ничем не выдавал своего отношения.

Переда громко подгонял своих земляков.

— Быстрее, быстрее! — кричал он на пассажиров, с трудом волочивших тяжелые ящики.

Увидев российских летчиков, Переда разозлился:

— А вы что стоите? Приглашения особого ждете? Помогайте другим.

Комаров посмотрел на Симакова, и они вместе шагнули к пассажирам. Абуладзе подошел к Майскому.

— Вы уже приземлились, — угрюмо сказал он. — Где третья капсула?

— Что? — удивился Майский. — У нас ее нет. Она в Москве.

— Где капсула? — снова спросил Абуладзе.

— Иди ты к черту, полковник! — махнул на него рукой Майский. — Говорят тебе, она не у меня.

— Мне нужна третья капсула, — упрямо сказал Абуладзе, — только на этих основаниях вам разрешили вылететь из Москвы.

— Она у нашего друга, — разозлился Майский. — Когда он переедет на Запад, вы получите третью капсулу.

— У какого друга?

— У нашего, — разозлился Майский. — Уходи отсюда, полковник. Не зли меня.

Ящики продолжали грузить. В испанском самолете остались Хулио и его девушка, принимавшие грузы. Вот наконец понесли один из последних ящиков с деньгами. Вдруг раздался дикий крик, и Хулио упал из самолета, словно его кто-то выбросил. А потом раздался крик девушки. Все замерли, не веря своим глазам.

Комаров и Симаков, забравшиеся в самолет во время переноски грузов, выбросили Хулио вниз, закрыв люк. Очевидно, досталось и его девушке.

— Что там происходит? — испуганно закричал Переда.

Самолет вдруг развернулся и как-то мягко покатился вперед.

— Стой! — закричал Майский, не веря своим глазам. — Стой, сукин сын!

Самолет продолжал катиться, набирая скорость. Испанские пассажиры, стоявшие вокруг, в ужасе разбегались. Майский и Переда пока не стреляли, еще не осознавая, что именно происходит. Самолет вдруг заревел, и Майский понял, что сейчас он навсегда потеряет все свои деньги.

— Стой! — закричал он, поднимая автомат.

Самолет вильнул хвостом и, уже не обращая внимания на длинную автоматную очередь Майского, быстро рванулся вверх. Через минуту он был в воздухе, покачивая крыльями.

Переда ошеломленно смотрел по сторонам.

— Кто? — кричал он как бешеный. — Кто сидел в этом самолете? Я же убрал обоих испанских пилотов.

— Это русские, — показал на самолет пальцем Альберто, — это русские летчики. Они украли наши деньги и наш самолет.

— Стой! — закричали все в один голос, словно не сознавая, что происходит. Седой стоял молча, с презрением наблюдая за суетившимися напарниками. Абуладзе осторожно подошел к лежавшему на земле Хулио. При падении тот выронил свой пистолет. Абуладзе хотел наклониться, чтобы его поднять, но вдруг увидел взгляд Савельева, третьего летчика, оставшегося на земле. Именно он и обеспечил побег своим товарищам, отвлекая внимание Хулио и его спутницы своими расспросами на ломаном испанском. Абуладзе отошел, закрывая собой этот холм с лежавшим на нем пистолетом, который быстро подобрал Савельев. Через мгновение после этого к полковнику подскочил Майский. На него страшно было смотреть. Волосы стояли дыбом, он словно помешался.

— Верни их! — кричал он, хватая Абуладзе за рубашку. — Верни их, слышишь, верни!

Иначе мы прямо сейчас взорвем третью капсулу. Я позвоню по своему сотовому телефону, и мы взорвем капсулу.

— Как мне их вернуть? — спросил Абуладзе, не сознавая того, что улыбается. — Как мне их вернуть, если они уже улетели? У вас есть рация, чтобы я мог с ними связаться?

— Твою мать! — закричал Майский и, вытащив пистолет, прицелился полковнику в сердце.

Абуладзе понял, что это последнее мгновение в его жизни. Прозвучал выстрел. Майский оглянулся и вдруг боком упал. Слева от него стоял Седой с пистолетом в руках. Мгновение.

Всего лишь один взгляд.

— А-а-а! — закричал Переда, выхватывая автомат у Альберто.

Он дал длинную очередь в сторону Седого.

Но за секунду до этого на его крик отреагировала Карина. Она бросилась между автоматом Переды и единственным человеком, который дал ей почувствовать себя женщиной. И сразу умерла, отлетев прямо на Седого. Но умерла с улыбкой на устах. Ибо нет лучше смерти, чем умирать, защищая любимого человека. Раздалось несколько выстрелов с другой стороны.

Переда рухнул как подкошенный. Это прямо ему в голову попал Савельев. А потом начался кошмар. Абуладзе помнил, что он достал пистолет Майского и даже несколько раз выстрелил. Он даже успел заметить, как упал от его выстрела Бык Бармин, заоравший перед смертью какое-то русское проклятие. Но он все время видел мелькающее между деревьев гибкое тело Седого и коренастого, чуть прихрамывающего Савельева. А потом наступила тишина…

Вокруг стали собираться напуганные пассажиры. Один из несчастных был убит, а несколько человек получили ранения. Но зато на земле лежали убитыми Альберто, так и не понявший, почему эти русские передрались друг с другом, минер Эдик, про которого никто так и не узнал, кем он был в действительности — минером или сапером. У российского самолета лежал, свернувшись калачиком. Костя. Пуля попала ему прямо в живот, и он умирал медленно, ненавидя весь мир. Распахнув большие глаза, рядом лежал убитый Всеволд. На поляне сидел Седой, державший на руках Карину. Она по-прежнему улыбалась. Улыбалась после смерти. Чуть в стороне сидел Савельев. Он был дважды ранен и теперь истекал кровью. Рядом с ним сидел Виктор. Он был без оружия и почему-то все время дрожал. А над ним стоял второй пилот испанского самолета с пистолетом в руках и что-то ему выговаривал.

Абуладзе подошел к Седому. Тот по-прежнему смотрел на убитую женщину. Полковник подошел ближе. Глаза ее не были закрыты, и казалось, она улыбается Седому.