Онлайн книга «Пора убивать»
|
– Примитивнейшая статистика! Наш округ на двадцать шесть процентов черный. А любой другой будет черным по крайней мере на тридцать. Ван-Бюрен – на сорок процентов. Это значит: больше черных присяжных, потенциальных присяжных. Так что если тебе удастся перевод дела, ты обеспечишь себе более благоприятную атмосферу в совещательной комнате. Если же дело будет слушаться здесь, ты рискуешь тем, что все жюри окажется белым. Поверь, таких случаев было здесь немало. У нас достаточно присутствия в жюри одного ниггера, чтобы присяжные не пришли к единогласному решению. – Но тогда назначат новое заседание. – И все повторится сначала. А после третьего раза они сдадутся. Если жюри не сможет прийти к единому мнению, это будет лишним щелчком по самолюбию Бакли. Но после третьей попытки успокоится и он. – В таком случае не проще ли прямо сказать Нузу, что я хочу перенести суд в другой округ, чтобы дело рассматривалось иным жюри, более черным? – Можешь так и сделать, если хочешь, но я бы не стал, я запел бы старую песню о необходимости привлечь к суду внимание широких кругов общественности, о предвзятом отношении к обвиняемому в родном городе и так далее. – Но ты же сам говоришь, что Нуз не согласится. – Конечно, не согласится. Дело слишком уж громкое, а станет еще громче. После вмешательства прессы суд фактически начался. О нем узнали все, и не только в округе Форд. В целом штате ты не найдешь человека, у которого бы на сегодняшний день не сложилось еще убеждения в виновности либо невиновности Хейли. А раз так, то какой смысл переносить суд в другое место? – Тогда с какой стати мне требовать этого? – Чтобы, когда этого беднягу признают виновным, иметь возможность подать обоснованную апелляцию. Ты сможешь утверждать, что суд был несправедливым потому, что не сменили место его проведения. – Спасибо, что не дал совсем упасть духом. Каковы, интересно, шансы на то, что слушание все же перенесут в другой район, ну, скажем, куда-нибудь в дельту? – Выбрось это из головы. Ты можешь потребовать переноса в другое место, но настаивать на каком-то конкретном месте у тебя права нет. Этого Джейк не знал. Во время своих визитов к Люсьену он всегда узнавал нечто новое. Понимающе кивая, он не отрываясь смотрел на сидящего рядом пожилого мужчину с длинной седой бородой. Ни разу еще ему не удалось поставить Люсьена в тупик каким-нибудь вопросом из области уголовного права. – Салли! – заорал вдруг Люсьен, резким движением руки посылая кубики льда из стакана в кусты. – Кто такая Салли? – Моя прислуга, – ответил он как раз в тот момент, когда на пороге появилась высокая и привлекательная негритянка и улыбнулась Джейку. – Да, Люсьен? – Мой стакан пуст. Скользящей походкой она подошла, чтобы взять у него стакан. Ей не было еще и тридцати. Безукоризненная фигура, приятное лицо и очень темная кожа. Джейк попросил себе чаю со льдом. – Где ты ее нашел? – спросил он, когда негритянка ушла. Люсьен не отрывал взгляда от крыши здания суда. – Где ты ее нашел? – Не знаю. – Сколько ей лет? Люсьен не раскрыл рта. – Она и живет здесь? Никакого ответа. – Сколько ты ей платишь? – Неужели и это тебя касается? Уж побольше, чем ты платишь Этель. К тому же она еще и сиделка, чтоб ты знал. «Ну еще бы», – ухмыльнувшись, подумал Джейк. – Держу пари, забот ей хватает. – Это не твои проблемы. – Как я понимаю, ты не в восторге от моих шансов на оправдательный приговор. На мгновение Люсьен задумался. Грациозная прислуга (или сиделка) вернулась с виски и чаем. – В общем-то нет. Это будет весьма непросто. – Почему? – Все выглядит как умышленное, хорошо спланированное убийство. У меня, во всяком случае, такая информация. Я не прав? – Прав. – Уверен, ты будешь настаивать на том, что он действовал в состоянии помешательства. – Не знаю. – Ты должен будешь это сделать, – строго поучал его Люсьен. – Я не вижу другого выхода. Не можешь же ты заявить, будто все это вышло случайно. Не скажешь же ты, что он пристрелил двух этих парней, закованных в наручники и безоружных, в целях самозащиты. Или скажешь? – Нет. – И не станешь организовывать ему алиби, чтобы объявить на суде: твой подзащитный в это время находился у себя дома, был с семьей? – Конечно, нет. – Что же тогда тебе остается? Ты должен будешь сказать, что он рехнулся! – Но, Люсьен, на самом-то деле он нормален, и я не представляю, как можно найти какого-нибудь заумного психиатра, который признал бы, что в момент совершения преступления Хейли был не в себе. Ведь он предусмотрел абсолютно все каждую деталь. Люсьен улыбнулся, сделал большой глоток. – Вот поэтому ты и попал в беду, мой мальчик. Джейк поставил свой стакан с ледяным чаем на стол, качнулся в кресле. Люсьен наслаждался моментом. – Вот поэтому ты и попал в беду, – повторил он. – Что ты можешь сказать о присяжных? Ты и сам знаешь, что они будут сочувствовать. – Именно поэтому тебе и следует настаивать на его невменяемости. Ты должен дать жюри возможность выхода. Ты должен показать им, каким образом обвиняемого можно признать невиновным, если им этого вдруг захочется. Если они и на самом деле окажутся преисполненными сочувствия, если вознамерятся оправдать Хейли, тебе совершенно необходимо избрать такую линию защиты, которую смогли бы использовать и они. И абсолютно не важно, верят они в его помешательство или нет. В совещательной комнате это не имеет никакого значения. Зато необходимо, чтобы у жюри был законный повод для оправдательного приговора, если опять же они захотят оправдать Хейли. – А они захотят? |