Книга Чувственная ночь с изгнанником, страница 26 – Лиз Филдинг

– На портрете моей прапрапрабабушки, висевшем в галерее нашего особняка, на ее пальце было именно это кольцо с рубином.

– Вы с ней похожи внешне?

– У нее, в отличие от меня, были светлые волосы, но мама говорила, что я унаследовала ее глаза.

– Тогда я понимаю, почему твой прапрапрадедушка отверг все аристократические условности и женился на ней.

– Я… – Руби нервно сглотнула, только сейчас осознав, что Брэм держит ее за руку. – Ты искал неподходящую жену, с которой можно быстро развестись, и в моем лице ты сделал отличный выбор. Никто не осудит тебя за разрыв с женщиной, скрывавшей свое прошлое. Если бы шейх Файяд знал, какие факты я утаила от тебя, он бы не задумываясь разорвал брачный контракт.

– Этого не случится. Мне по-прежнему нужна жена, Руби. Ты мне все еще необходима.

Она откинулась на спинку дивана. Неясная мысль, не дававшая весь вечер покоя, наконец сформировалась в голове.

– Ты в этом уверен?

Брэм безотчетно сжал руку жены. Ему показалось, что Руби словно вот-вот от него ускользнет прочь, исчезнет из его жизни – так же, как уже дважды исчезала от всего мира.

– Уже поздновато искать другую кандидатуру.

– Неужели? – с задумчивой серьезностью переспросила Руби. – Я хочу задать тебе вопрос. Он довольно бестактный, но если я его не задам, то не смогу дальше исполнять обязанности твоего личного секретаря.

«Личный секретарь»…

Брэм уже и перестал в этот необыкновенный день думать о Руби как о его секретаре, а об их браке – как о деловом соглашении. В какой именно момент это случилось? Когда Файяд, обсуждая условия брачного контракта, затронул тему детей, которые должны родиться в этом союзе? Когда, надев Руби на палец кольцо и принеся ей клятву верности, Брэм коснулся ее губ и ощутил, как они дрогнули под его губами? Или когда он увидел смертельную бледность на лице Руби, услышавшей от Лорейн Крейг имя «Джулс», и не раздумывая поспешил жене на выручку?

И вот Руби, напомнив, что считает себя лишь его секретарем, вернула Брэма от фантазий к реальности. Эта женщина, пройдя в жизни через столько испытаний, всегда сохраняет трезвость мыслей, не забывает, почему она здесь. Она всегда серьезна, все делает с оглядкой на то, что скажут о ней окружающие. Ни разу Брэм не слышал ее громкого, беззаботного смеха. Впрочем, а когда он сам от души хохотал?

– Задавай свой вопрос, Руби, не стесняйся.

– Ладно… – Она судорожно втянула воздух. – Ты на сто процентов уверен, что Биби мечтает посвятить себя медицине?

Шейх нахмурился.

– Биби?

Такого вопроса он не ожидал.

Теперь уже Руби сжала руку Брэма, глядя на него с тревогой.

– Я хочу сказать, а вдруг твой брат придумал эту историю с переданной тайком запиской, чтобы заставить тебя отступиться?

Шейх был уверен, что она попросит отпустить ее, позволить вернуться к неприметной жизни, которую Руби вела до сих пор. А оказалось, она беспокоится о других. О нем. Теперь понятно, почему о ней так высоко отзывался Джуд Рэдклифф. Эта женщина не просто умна и потрясающе красива, но еще и начисто лишена эгоизма.

– Хамад поступил так, чтобы унаследовать трон вместо меня, ты это имеешь в виду?

Руби кивнула.

Брэм коснулся ладонью ее щеки.

– Осторожнее, Руби Дэнс, – предупредил он. – Если продолжишь проявлять такой острый ум и заботу о моем благополучии, возможно, осенью я не смогу с тобой расстаться.

Она покраснела так сильно, что Брэм ощутил ладонью, насколько горячей стала ее щека. Этот жар словно разлился и по его телу, и в голове внезапно осталась всего одна мысль – о поцелуе.

– То есть я права? – спросила Руби.

– Нет. Но благодарю за то, что у тебя хватило храбрости задать этот вопрос.

Брэм отчаянно боролся с желанием обнять Руби и просто молча посидеть рядом с ней, чтобы ее темные локоны мягко касались его щеки. Но шейх заставил себя встать и торопливо повернулся, чтобы Руби не заметила, как он возбужден.

– Сегодня был такой длинный день, а завтра нам рано вставать, – сказал Брэм и, опережая вопрос жены, добавил: – Я лягу спать в своей гардеробной. Доброй ночи, Руби, приятных снов.

– Доброй ночи, Брэм.

Он не двинулся с места, пока не услышал, как за ней закрылась дверь спальни, а затем провел по лицу дрожащей рукой, дожидаясь, когда возбуждение спадет. «Это ничего не значит, – заверил себя Брэм. – Всего лишь реакция тела на прогулку по минному полю эмоций».

Да и какой мужчина не испытал бы влечения к Руби, проведя столько времени рядом с ней, глядя на ее глаза и губы…

Чтобы отвлечься от этих мыслей, Брэм решил проверить электронную почту в своем мобильнике. В почтовом ящике набралось с дюжину сообщений. Бегло просматривая их, шейх обнаружил послание от Виолетты. Она, как и обещала, отправила снимок, сделанный ею на церемонии, когда Брэм поцеловал невесту. И при взгляде на это фото снова нахлынули воспоминания о том, какой шелковистой была кожа Руби под его пальцами, какими мягкими были ее губы. Захотелось узнать, каково это: поцеловать эту женщину более глубоко и страстно.

Виолетта сказала тогда: «Этот снимок – для вас», – и была права. Такую фотографию не ставят в рамочке на стол. Ее нужно носить с собой, чтобы смотреть на нее всякий раз, когда находишься вдали от дома, а после звонить любимой, чтобы услышать ее голос.

Брэм отшвырнул мобильник в сторону. Проклятье! Он слишком много времени провел в одиночестве. Чересчур долго у него не было женщины. У себя, в цитадели, шейх сейчас отправился бы поплавать в бухте или переночевал бы в конюшне. Но тут, во дворце кузена, несмотря на радушный прием, необходимо соблюдать формальный протокол. Те же условности придворного этикета когда-то буквально душили Брэма во дворце его отца и заставили сбежать оттуда в поисках свободы – такой, какую чувствуешь на шумном восточном рынке или скатываясь с крутой горы где-нибудь в Европе.

И при этом, положа руку на сердце, Брэм вынужден был признаться самому себе, что из объятий Руби он бы никогда не сбежал.

Снова взяв в руки телефон, шейх завел в строку поиска интернет-браузера имя «Джульетта Ховард». Вот она. На фото ей всего лет шестнадцать. Сидит верхом на внушительной лошади, смеется в объектив, держит над головой выигранный кубок, а глаза так и сияют торжеством.

Он нашел и другие ее фото в статье о подающих надежды юных наездниках. Темные волосы Руби были тогда длиннее и свободно спадали на плечи, на юном лице отражалась уверенность в счастливом будущем. А вот другой снимок. На нем Руби старше лет на пять. Она выходит из офиса рука об руку с мужчиной, на которого смотрит влюбленным взглядом.

Джефф… Когда это имя случайно вырвалось у Руби, Брэм не обратил на него внимания и вспомнил лишь теперь. Значит, это тот самый человек, который продал журналистам ее историю. Как тут, под фото, написано, он «пришел в ужас», узнав правду, и почувствовал себя «бессовестно преданным этой женщиной»…