Книга Крещендо, страница 28 – Бекка Фицпатрик

После занятий Ви ждала меня на парковке. Она развалилась на капоте «неона», закатав рукава выше плеч, и загорала.

— Нам нужно поговорить, — сказала она, слегка подтянулась, садясь, и сняла солнцезащитные очки, чтобы установить зрительный контакт. — Вы с Патчем расстались, не так ли?

Я забралась на капот рядом с ней.

— Кто сказал?

— Риксон. К твоему сведению, это обидно. Я твоя лучшая подруга и не должна узнавать такие вещи от друзей друзей. Или от друзей бывших парней, — добавила она, подумав. Она положила руку мне на плечо: — Как ты? Справляешься?

Не особенно хорошо. Но я старалась похоронить все это в глубине своего сердца; а это не получится, если я буду болтать об этом. Я прилегла на ветровое стекло, закрываясь от солнца учебником.

— Знаешь, что самое ужасное?

— Что я всегда была права и теперь тебе придется услышать, как я скажу «А я тебя предупреждала!»?

— Смешно.

— Не секрет, что Патч притягивает неприятности. Конечно, он невероятно хорош в роли «плохого-мальчика-который-нуждается-в-исправлении», но хитрость в том, что большинство плохих парней не хотят исправляться. Им нравится быть плохими. Им нравится ощущение власти, которое они чувствуют, сея ужас и панику в сердца матерей повсюду.

— Это было очень… проницательно.

— Всегда обращайся, крошка. Более того…

— Ви!

Она взмахнула руками.

— Выслушай меня. Я припасла лучшее напоследок. Я думаю, тебе пора пересмотреть свои приоритеты в отношении парней. Нам нужно найти тебе хорошего бойскаута, который заставит тебя оценить преимущества хорошего парня в твоей жизни. Вот возьми, например, Риксона.

Я наградила ее взглядом, говорившим «ты, наверное, шутишь».

— Мне не нравится этот взгляд, — сказала Ви. — Риксон оказался очень порядочным парнем.

Мы смотрели друг на друга некоторое время.

— Ладно, возможно, бойскаут это перебор, — признала Ви. — Но смысл в том, что ты могла бы оценить плюсы хорошего парня, у которого в шкафу не одна непроглядная тьма. Почему, кстати, так? Патч считает себя секретным агентом?

— Я видела Марси с Патчем вчера вечером, — со вздохом сказала я. Ну вот. Я ведь это сказала.

Ви несколько раз моргнула, переваривая это.

— Что?! — у нее буквально отвисла челюсть.

Я кивнула.

— Я видела их. Она его обнимала за шею. Они были вместе в бильярдной Спрингвейла.

— Ты следила за ними?

Мне хотелось ответить «не надо так обо мне думать», но я смогла только сдержанно произнести:

— Скотт пригласил меня поиграть в бильярд. Я пошла с ним, и мы наткнулись на эту парочку там.

Я хотела бы рассказать Ви все, что случилось после, но, как и в случае с Марси, некоторые вещи я просто не могла ей объяснить. Как я должна была рассказать ей о нефилиме в красной безрукавке или о том, как он проткнул бильярдный стол кием?

Ви выглядела так, будто не знала что ответить.

— Ну… Как я говорила, увидев свет, уже нельзя сделать вид, что его не видел. Может, у Риксона есть друг. Кроме Патча, то есть… — Она неловко умолкла.

— Мне не нужен парень. Мне нужна работа.

Ви поморщилась, будто устала об этом слушать.

— Опять разговоры о работе. Я просто не понимаю, к чему эта спешка.

— Мне нужна машина, и чтобы получить ее, мне нужны деньги. Поэтому и работа.

У меня в голове был целый список причин купить тот белый «фольксваген»-кабриолет. Машина маленькая, а значит, ее легче парковать, экономичная — бонус, учитывая, что у меня не останется много денег на топливо после того, как я отдам тысячу долларов за саму машину. И хотя я знала, что глупо чувствовать связь с чем-то таким неодушевленным и практичным, как машина, я начала воспринимать этот автомобиль как символ новой жизни. Свобода, возможность ехать куда хочу, когда хочу. Возможность все начать заново. Свобода от Патча и всех воспоминаний, которые меня с ним объединяли и которые я никак не могла похоронить в своей памяти.

— Моя мама дружит с ночным менеджером у «Энцо», и им нужны бариста, — предложила Ви.

— Я понятия не имею о работе бариста.

Ви пожала плечами.

— Ты делаешь кофе. Ты наливаешь его. Ты несешь его жаждущим клиентишкам. Что сложного?

Сорок пять минут спустя мы с Ви гуляли по набережной и бросали ленивые, не слишком заинтересованные взгляды на витрины. Поскольку ни одна из нас не работала, а соответственно не располагала деньгами, мы умели прохаживаться мимо магазинов, не поддаваясь соблазну что-нибудь купить. Мы дошли до конца набережной и остановились у пекарни. Я почти слышала, как рот Ви наполнился слюной, когда она прижалась лицом к стеклу и уставилась на упаковку пончиков.

— Должно быть, прошел уже целый час с тех пор, как я последний раз ела, — сказала она. — Глазированные пончики, пошли, я угощаю. — И она рванула вперед.

— Я думала, ты хотела похудеть к летнему сезону. Вроде ты собиралась немножко уменьшить свои габариты, чтобы выглядеть более гармонично рядом с Риксоном.

— Ты умеешь испортить настроение. Как бы там ни было, ну что плохого может произойти от одного маленького пончика?

На моей памяти Ви ни разу не ограничилась одним пончиком, но я промолчала.

Мы заказали шесть глазированных пончиков и только сели около окна, как я увидела Скотта, который прижимался лбом к стеклу с наружной стороны и улыбался. Мне. Вздрогнув, я отпрыгнула на дюйм. Он поманил меня пальцем наружу.

— Я сейчас вернусь, — сказала я Ви.

Она проследила за моим взглядом.

— Это же Скотти-снимай-штанишки!

— Не называй его так. Что случилось со Скотти-мокрые-штанишки?

— Он вырос. О чем же он хочет с тобой поговорить? — На лице у нее появилось понимающее выражение: — О нет, только не это. Не надо играть с ним. Он опасен, ты же сама говорила! Мы найдем тебе хорошего бойскаута, помнишь?

Я взяла сумочку.

— Я и не играю. Что?! — возмутилась я в ответ на взгляд, которым она меня наградила. — Мне что, взять и сделать вид, что я его не вижу в упор?

Она подняла ладони, словно сдаваясь:

— Ладно-ладно, просто не задерживайся, а то твои пончики попадут в Красную книгу как вымирающий вид.

Я вышла из кондитерской и поискала глазами Скотта. Он сидел, развалясь, на скамейке, большие пальцы засунуты в карманы.

— Жива после вчерашнего? — поинтересовался он.

— Ты же видишь.

Он улыбнулся.

— Немного горячее, чем ты привыкла, да?