Онлайн книга «Время-убийца»
«Скорая» медленно въехала во двор, и две старые женщины забыли обо всем остальном, оглядели кухню – все ли в порядке, сняли фартуки и вышли. Клотильда осталась одна. Последние слова Сперанцы все еще звучали у нее в голове. Потому что твоя мать убила ее! Она услышала, как пискнул в кармане мобильник. Сообщение от Франка, слава богу! Узнали об убийстве директора кемпинга. Возвращаемся. Будем в кемпинге. Где ты? До скорого, Франк Отослано сорок пять минут назад. Во дворе Лизабетта протянула Кассаню палку и подставила локоть. Сперанца вернулась на кухню – проследить за кастрюлей и упредить любое желание патриарха. Она послала Клотильде ненавидящий взгляд. Потому что твоя мать убила ее! Клотильда решительно загородила ей подступы к плите: – Вы не ответили. Рассказали свою историю, но ни бабуля, ни вы не ответили. Где моя мать? Где она?! – Сбежала… – прошипела Сперанца. – Убила Пашу и сбежала. 57 23 августа 2016 Туристам, собравшимся на пляж, попасть туда было сложнее, чем мексиканцу пересечь границу в Тихуане и попасть в США. Два молодых улыбчивых, но непреклонных жандарма открывали каждую сумку, разворачивали каждое полотенце, проверяли документы, отмечали время входа-выхода и только что не пропускали через металлодетектор девушек в купальниках-бикини. Самые нетерпеливые ворчали: «Ну и что они надеются найти? Орудие убийства есть, виновный задержан…» Единственное, что волновало отдыхающих, заплативших 1200 евро за неделю проживания в бунгало, это кто будет мыть сортир, ведь повелитель швабр и метел сидит в тюремной камере в Кальви, а директор кемпинга лежит мертвый в морге Аяччо. Заплаканная Аника Спинелло оказалась в эпицентре катастрофы и повела себя как опытный администратор. Она на всех языках мира объясняла, что, да, допросят всех, нет, палатки обыскивать не будут, кемпинг не закроют, ничего не изменится, продолжайте наслаждаться песком и солнцем, нет, экскурсии на сегодня отменены, как и игры… Нет, она совсем не спала, но спасибо Марко за помощь; да, ей нужна сигарета, бумажный носовой платок, даже вся пачка; нет, она не хочет отдохнуть, полежать, принять успокоительное… Да, она будет стоять за стойкой, как капитан у штурвала «Летучего голландца», потому что вся жизнь Червоне заключалась в этом кемпинге, «Эпрокт» был его детищем, его королевством, и теперь, когда он умер, она стала квартирмейстером, а закрыть кемпинг – все равно что снова убить Червоне… Да, малышка, спасибо тебе, очень мило… Валентина положила перед Аникой пучок чабреца и карточку с соболезнованиями. – Я очень хорошо относилась к вашему мужу, – сказала она, – хотя мало кто из родственников со мной соглашается. Мы с папой вернулись, как только узнали. Аника в ответ улыбнулась – вымученно, но искренне. – Хорошо поплавали? – Ну… Красноречивый ответ. – Твой папа куда-то отлучился? – Не знаю. У Аники не было сил продолжать разговор, она снова ушла в свои мысли, вспомнила, как отказалась от серфинга, была в растерянности и тоске, а Червоне… он один умел собрать ее из кусков. – Вы хотели меня видеть, Аника? Хозяйка кемпинга сделала попытку встряхнуться, собраться с мыслями. – Да-да, извини. Для тебя передали сообщение. Мама ждет в Арканю. Поторопись. У ворот кемпинга стояли три машины жандармерии, но уже за поворотом дороги никого не было. Контраст был совершенно потрясающий, казалось, все сверчки, кобылки и кузнечики жили своей жизнью, не замечая всеобщего волнения. Валентина понимала, почему в маккии так легко спрятаться: достаточно отойти на несколько метров от полицейских, добраться до кустов, и – хоп! – дело сделано, никто не станет вас искать, ведь даже полицейская собака не возьмет след в душистом море из трав и цветов. Она шла в Арканю по тропинке. На пересечении с асфальтированной дорогой стояла машина. Валентина удивилась, в голове мелькнул смутный образ. Форма, цвет. «Винтажная тачка, – подумала девочка. – Хозяин наверняка какой-нибудь сериальный актер… Интересно, зачем я понадобилась маме, да еще срочно?» Валу вздохнула. Она сыта по горло древними историями, Арканю, бабушкой, дедушкой, прабабушкой и прадедушкой, мамой, призраками, покойниками… Щелк! Есть, вспомнила. Машина! Она видела ее на старых фотографиях в мамином альбоме. Черт, как же называлась та проклятая красно-черная тачка? Странное такое слово, вроде испанское… Валентина подошла ближе и увидела на пассажирском месте старую женщину. Незнакомую. Так откуда этот страх? Призрак. Она смотрит на призрак. Старуха была похожа на… нее! Валентине показалось, что это зеркало, в котором она видит себя, но шестидесятилетнюю. «Возвращайся на тропу, идиотка, до зеленого дуба во дворе овчарни еще метров двести, не меньше…» Валентина оглянулась и встретила молящий взгляд женщины. Та словно хотела что-то сказать, но губы ее не слушались. Вокруг никого не было, только стрекотали ночные насекомые. «Вот дерьмо! – рассердилась на себя Валентина. – Как же называлась машина? Та, что свалилась в пропасть…» – «Фуэго», – произнес голос у нее за спиной. 58 23 августа 2016 12:00 Кассаню проигнорировал руку жены, дал двадцать евро водителю Джованни, фыркнул на палку и раздраженно огрызнулся: – Убери это, Лиза, ног я, слава богу, пока не лишился. Он оглядел накрытый на четверых стол, обернулся и увидел в углу кухни Клотильду. – У нас гости, – сообщила Лизабетта. Сперанца стояла у плиты, словно не было дела важнее готовки. Ей что, память отшибло? Она забыла ночь святой Розы, гибель дочери? Она сбежала… Убила Пашу́ и сбежала. Нет! Этого не может быть. Пальма ждала двадцать семь лет, «затерянная в маккии», и сбежала в день встречи с дочерью, когда та, получив приглашение, поднималась к убежищу? Абсурд! – Надо же, какая неожиданность! – ухмыльнулся старик. – Когда семья что-то значила, за этот стол меньше десяти человек не садилось. Дети бегали по двору, заглядывали друзья, кузены. – Она… – Лизабетта заломила руки. – Она… сбежала… У Кассаню сделалось непроницаемое лицо. – Сбежала, – повторила Сперанца. – Убила Пашу и сбежала. А… Орсю… – Орсю в тюрьме, я в курсе, – буркнул хозяин дома. – Джованни все рассказал по дороге. Значит, полицейские обвинили его в убийстве Червоне… |