Онлайн книга «Экспедиция в рай»
– Сколько? – Да всего двести. – Двести тысяч? – Да ну нет, конечно! Двести фунтов стерлингов. – Это же четыреста тысяч марок! – Я же говорю – времена нынче сложные. Так что как-то так. Тараканов поднялся, Якобсон последовал его примеру: – Будут деньги – заходите, место гарантирую. Служба-то выгодная – жалованье, наградные, пенсия, лечение в больнице бесплатно. В Гунгербурге даже санаторию недавно для чинов полиции открыли. Имя поменяете и… – Это как же я имя поменяю? – Да очень просто. Вы мне говорили, что ваша супруга носила в девичестве фамилию фон Клопп, так? Разведетесь, она возьмет девичью фамилию, потом вновь заключите брак, только теперь вы возьмете фамилию супруги. Станете вместо Тараканов Клопом. Хотя Якобсон и сделал ударение на первом слоге предполагаемой новой фамилии Осипа Григорьевича, тот обиделся и не попрощавшись вышел из кабинета. «На торфяники пойду! Там еще пару месяцев можно перекантоваться, ну а к зиме ближе что-нибудь придумаю!» – Тараканов растянулся на верхней полке вагона третьего класса полупустого поезда, заложил руки за голову и глядел в потолок. Глядел и понимал, что придумать что-то будет ох как непросто. Когда он вышел на нарвский вокзал, шел дождь. Осип Григорьевич не брал с собой зонта. Он хотел было кликнуть извозчика, но, пересчитав деньги, поднял воротник пиджака и потрусил домой пешком. Буквально через пару минут весь вымок, и так замерз, что его начала бить дрожь. Дома его ждать не должны были – Тараканов предполагал, что оформление на службу потребует времени, поэтому сказал жене, что переночует в столице. Подойдя к входной двери, он услышал голоса – Настин и какой-то мужской. Слов разобрать было невозможно. «Этого еще не хватало!» – совсем поник головой Осип Григорьевич. Он позвонил, и голоса тут же умолкли. Дверь мучительно долго не открывали. Наконец жена испуганно спросила: «Кто там?» – Открывайте, Анастасия Александровна, ваш супруг домой прибыл. Дверь тут же отворилась. Настя улыбалась во весь рот: – Ося! А я думаю, кого это принесло на ночь глядя! Ты же сказал, что в Ревеле останешься? А у нас гости! – Я вижу. – Осип Григорьевич покосился на модное мужское пальто, висевшее в прихожей. – Ты ни за что не угадаешь, кто! – Да не собираюсь я гадать! – громко сказал Тараканов и вошел в комнату. Сидевший за столом мужчина обернулся и встал. – Добрый вечер, Осип Григорьевич! Сколько лет, сколько зим! Кунцевич раскрыл объятия и двинулся в сторону хозяина квартиры. Машину Сашка спрятал в лесу у Дубровки, дальше пошел пешком. Восемь верст по накатанной дороге преодолел быстро, никого не встретив. Когда подходил к Колосовке, было уже темно. Он осторожно прокрался к крайней на улице избе и постучал. Тут же за стеклом загорелась свечка, створка окна открылась, и хриплый голос тихо спросил: – Кто? – Это я, Сашка, Лешего племянник. – А где он сам? – Его лягаши на мызе сложили, а я еле ушел. – Во как! Ко мне их не привел? – Нет, им не до меня теперь, я там двоих укокошил. – Лихой малый. Заходи, я сейчас дверь отопру. В четыре часа утра избу покинули двое мужчин с заплечными мешками и огородом вышли к лесу. – Все, Совдепия, – сказал проводник, снял кепку и вытер потный лоб. – Сейчас вот по этой стежке пойдешь, она к Любятину выведет, там дружок мой тебя встретит и дальше поведет. Давай обещанное! Наумов достал из кармана несколько купюр, отдал проводнику, пожал ему руку и зашагал в указанном направлении. Через час стало светать, лес поредел. Сашка шел крадучись, стараясь ступать как можно тише, прислушивался к каждому шороху, но засаду все равно не заметил. – Стой, кто идет! – раздался справа грозный оклик. – Руки вверх! Команда сопровождалась клацаньем нескольких затворов. Сашка проворно вздернул руки: – Не стреляйте, товарищи, свой я! – Сейчас посмотрим, какой ты свой! – На тропинку вышел молодой парень в фуражке с зеленой тульей, золотыми буквами «ПГПУ» на петлицах и двумя красными треугольниками под звездой на рукавах. – Документы! Из кустов показалось еще двое бойцов с винтовками наперевес. – Вот, пожалуйте-с. – Наумов судорожно достал из кармана пиджака и протянул пограничнику свой эстонский паспорт. Тот взял его и внимательно перелистал. – А где виза? Где штамп о пересечении границы? – Нет у меня визы! Я убежал из Эстонии, не могу больше терпеть гнет буржуазии. Совсем нам, пролетариям, они там на шею сели, товарищи, сил больше нет никаких! Хочу стать советским гражданином! – Высокое право именоваться гражданином СССР надо заслужить! Да и кто тебя знает, пролетарий ты или совсем наоборот? Может, ты полицейский переодетый? – Да вы что, братцы! Разве я похож на лягаша! – Империалистические шпионы нынче хитрые, так маскируются под простого человека, что сразу и не узнаешь. Поэтому мы тебя сейчас отведем в комендатуру, а оттуда тебя отправят в Псков, на проверку. Ну а псковские товарищи разберутся, врешь ты или нет, там такие спецы сидят, что от них ничего не скроешь. Ну-ка скинь мешочек, я тебя обыщу. – А нельзя ли без проверки? Мне бы не хотелось понапрасну время терять, я желаю сразу к труду приступить на пользу новой родины. Может, договоримся? – Это каким же образом? – Я беспокойство ваше готов компенсировать. Например – двадцатью червонцами. – Ого! Да ты богач! Только это тебе не твоя буржуазная Эстония, это Страна Советов, здесь не продаются и не покупаются! Снимай мешок! – Сто червонцев, ребята! – Снимай, я сказал! – Двести! – крикнул Сашка. Пограничник внезапно ударил его кулаком в челюсть, Сашка упал и потерял сознание. Помкомвзвода стащил с Наумова мешок, быстро развязал его и высыпал содержимое прямо на траву. Он брезгливо ощупал нижнее белье, сунул к себе в карман серебряный портсигар, кинул одному из пограничников кожаный чехол с бритвой. Потом принялся обыскивать Наумова. Деньги были зашиты в широкий кожаный пояс, и пограничник нащупал их почти сразу. Он достал из-за голенища сапога нож, разрезал пояс, вытащил его из-под Сашки, вспорол и присвистнул: – Вот повезло, так повезло! – Погодь, Сева, может быть, это Опасного человек? – засомневался один из красноармейцев – рябой детина двухметрового роста. – Нет, не похож он на контрабандиста, да и Опасный нам бы про него сказал. Это обыкновенный перебежчик. |