Онлайн книга «Экспедиция в рай»
– До Клина сколько? Шофер – молодой парнишка в кожаной куртке и крагах – небрежно указал на большой ящик рядом с водительским сиденьем. – Оплата по таксе. Сорок копеек километр. – Вот те раз! А в газетах пишут, что плата умеренная. – В принципе, хоть сорок копеек, хоть четыре, – усмехнулся водитель, – для вас, гражданин, разницы никакой, я вас все равно не повезу. – Это почему же? – возмутился Маслов. – Нам далее тридцати километров от Москвы отъезжать не велено. А до Клина в три раза больше. – Мне очень надо в Клин, товарищ! – Так садитесь на паровоз, – равнодушно предложил водитель. – Не могу на паровоз – если на поезде поеду, не успею. Меня в Клину очень ждут. За девяносто километров я вам уплачу сорок пять рублей. – Да у нас и по городу желающих пруд пруди. – Шофер оживился, но быстро сдаваться не хотел. – Я, например, сегодня через пассажиров и не обедал… К тому же при езде за город платить в оба конца полагается: – Хорошо. Даю сто рублей. – Эх, что с вами делать? В конце концов, советский человек должен помогать советскому человеку. Садитесь. Только, чур, о нашей поездке – молчок! – Само собой, товарищ! В кабинете сидел худой, с землистым цветом лица человек во френче без знаков различия. – Кто из вас планировал операцию задержания Тараканова и его подельников? – спросил он вошедших с ходу. – Я! – отрапортовал Гусаков. – Операция спланирована крайне небрежно, что говорит либо о вашей профессиональной непригодности, либо о злом умысле. Доказать обратное вы сможете только одним способом – поймав Тараканова и компанию. Что намерены делать? – Я докажу, товарищ Зампред! – срывающимся голосом поклялся Гусаков. – Что намерены делать, я вас спрашиваю? – На розыски белобандитов ориентирован весь личный состав Транспортного отдела ГПУ, информация передана в Центральный аппарат, в губернские отделы, в милицию и уголовный розыск. Полномочий у меня маловато… – Хорошо, я дам указание, чтобы ваши приказы выполняли так, как будто они поступили от меня. Идите и работайте. Если преступники в Москве, вы не должны дать им убежать из города. Свободны! – Есть! – Гусаков козырнул с явным облегчением, четко развернулся и, чеканя шаг, направился к двери кабинета. Но старался он зря – отдав команду, Ягода повернулся к Буевичу и на железнодорожного чекиста никакого внимания больше не обращал: – Присаживайтесь, товарищ Буевич. Станислав Адамович нерешительно сел на самый краешек стула. Ягода подвинул к себе кожаную папку, но открывать ее не стал: – Запрос вашего непосредственного начальника о Костине был передан в ИНО [33]. Только что мы получили оттуда ответ. Оказывается, коллеги уже давно интересуются этой персоной. В настоящее время Костин проживает в Париже и чувствует там себя весьма неплохо – имеет миллионное состояние. А недавно он стал искать человека, способного, как это они называют, «сходить в СССР». Нашел некоего Кунцевича – бывшего чиновника Департамента полиции. Вот его фото из нашего архива – взгляните. Буевич взял в руки карточку. С нее на него смотрел плотный усач лет пятидесяти. – В двадцатых числах июня Кунцевич выехал в Эстонию, – продолжал Ягода. – Вчера, в разговоре с подругами, его жена жаловалась, что супруг до сих пор сидит в Печорах и конца и края этому сидению не видно. Как вы думаете, что он там делает? – Ждет возвращение своего агента, – ответил Буевич, не задумываясь. – Правильно. И кто этот агент? – Я почти уверен, что Тараканов. Он должен был изъять и доставить за границу нечто из дома миллионера. Вот только что именно? – Я думаю, что это что-то ценное, весьма ценное. Затеянная Костиным экспедиция – дело затратное, из-за ерунды ее снаряжать не будут. Впрочем, к чему гадать – найдем Тараканова, узнаем. Вам ясна ваша задача? – Так точно! – Что думаете делать? Буевич потер рукой подбородок: – Кунцевич ждет Тараканова в Печорах, значит, последний должен перейти границу где-то неподалеку. С Эстонией здесь граничит… – Сотоспор задумался, вспоминая гимназические уроки географии. – Псковская губерния, – подсказал Ягода. – Дальше. – Слушаюсь! Без посторонней помощи границу перейти нелегко, следовательно, Тараканов обратится ко сведущим людям. Границу обычно помогают перейти те, кто сами часто это делают, то есть контрабандисты. Я сам в пограничных губерниях не служил, но предполагаю, что у местного ОГПУ должна быть агентура в их среде. В общем, надобно ехать в Псков и общаться с тамошними товарищами. – Великолепно! Езжайте немедленно, я распоряжусь выдать вам соответствующее предписание. Да, и переоденетесь в партикулярное. В Клину Маслов велел высадить его за пару кварталов до вокзала. Он дошел до тупика, в котором стоял ленинградский поезд, и обратился к курившему в тамбуре багажного вагона кондуктору: – Здравствуйте, с праздничком! Железнодорожник стряхнул пепел с папиросы и важно кивнул. – Нельзя ли до Бологого без билетика? А то я поиздержался… – Вы о чем, гражданин? Контроль на линии. – Да я и в багажном посижу, с меня не убудет. – Два рубля. – Согласен! – Тогда залазь. А в Бологом я тебя за версту от станции выпущу – там поезд скорость сбавляет, прыгнуть сможешь? – Прыгну! Маслов поднялся на подножку и оказался в тесном тамбуре. Кондуктор провел его в служебный отсек вагона и строго-настрого приказал сидеть ниже травы, тише воды. В час ночи Алексей спрыгнул с поезда. У какого-то кабака подрядил извозчика, велев везти до станции Едрово. – Так через два часа туда псковский пойдет! – удивился «ванька». – Вот нам с тобой его и нужно обогнать. Понимаешь – я контролер. Если сяду в Бологом – поездной бригаде об этом тут же станет известно, и они «зайцев» не возьмут. А я сяду на полустанке, где меня никто не ждет, и накрою их, как миленьких! А то вишь, привыкли карманы свои набивать за счет государства. Возница объяснением, видимо, остался доволен, потому что больше никаких вопросов не задавал. Когда в четыре часа ночи к Едрову подошел псковский, Маслов сел в вагон уже никого не таясь – так далеко от столицы его вряд ли искали. Конечно, розыскной циркуляр дошел и досюда, однако сильно ли волновали местных чекистов дела коллег с другой железной дороги? Впрочем, судьбу он искушать не стал – сошел на станции Березки, не доезжая до псковского вокзала четырех километров. В город пришел пешком. |