Онлайн книга «Дочь палача и Совет двенадцати»
|
– Кто у вас там? – спросил Шорш. – Кого вы там еще заперли? Отвечай! – Ничего я вам не скажу, – холодно заявил ван Уффеле. – Сначала освободите меня. – Заткни пасть, дурак! – Луки отвесил ему звонкую пощечину и до крови рассек губу. Ван Уффеле свирепо уставился на главаря Подонков. – Не будешь делать, что тебе говорят, я лично скормлю тебя собакам, – продолжал Луки. – Они явно проголодались. Петер прислушался. Сквозь лай и вой вновь послышались крики и стук. Кричала женщина. Этот голос Петер не мог спутать ни с каким другим. – Мама! – закричал он. И побежал по коридору. * * * Под защитой каменного выступа Куизль смотрел, как Даниель Пфунднер и мастер Фрисхаммер складывали в сундуки принадлежности для чеканки. Взгляд его потускнел, напряжение схлынуло, он чувствовал себя усталым и старым. Слишком стар для подобных авантюр. Слишком стар, чтобы уберечь свою дочь. Якоб так надеялся, что эти двое приведут его к Магдалене или, на худой конец, подскажут что-то касательно убийств… А теперь выяснилось, что они шли по ложному следу. Разговор, который Магдалена подслушала в доме Пфунднера, не имел к девушкам никакого отношения. Что уж этот Фрисхаммер сказал тогда Пфунднеру? От них нужно избавиться… Магдалена была уверена, что он имел в виду девушек. А на самом деле они говорили о приспособлениях для чеканки монет. По всей видимости, эти двое не рассчитывали, что в ближайшее время кто-то им помешает. Но строительство замка продвигалось слишком быстро, и сегодняшний бал расстроил их планы. И теперь они спешно убирали все, что могло навести на них подозрение, пока кто-нибудь из гостей не обнаружил грот. Куизль сжал кулаки. Эти мерзавцы, несомненно, заслуживали виселицы – но к убийствам девушек они не имели отношения. Или все-таки имели? Анни, найденная в Мельничном ручье, была шлюхой в доме Пфунднера. Эльфи и Ева тоже были проститутками и прислуживали богатым патрициям… Может, и этому Фрисхаммеру? Куизль стиснул зубы. Должна быть какая-то связь! Ответ, скорее всего, был очевиден, но затерян среди множества ложных следов. Почему он не мог его отыскать? Пфунднеру, возможно, что-то известно. Был только один способ выяснить это: разговорить его. И палач сделал самое простое, что пришло ему в голову. Он вышел вперед. – Отец! – зашипел Георг. – Черт возьми, что ты делаешь? Но было поздно. Пфунднер уже заметил Куизля. Даже при таком тусклом свете Якоб видел, как побелело лицо казначея. Он попытался представить себя на месте Пфунднера и увидеть происходящее его глазами: громадный палач в капюшоне явился за ним, чтобы сварить в кипящем масле за содеянное преступление… – Господь всемогущий! – вырвалось у Пфунднера. Он выронил мешок, который держал в руках, и уставился на Куизля, как на привидение. Фрисхаммер тоже увидел палача. Он взвизгнул как свинья и спрятался за столом. Якоб поднял руки. – Нам нужно поговорить, – сказал он. – Я не собираюсь… С этого момента все происходило одновременно. Раздался звук, хорошо знакомый Куизлю еще с войны, – взвизгнула тетива арбалета. Должно быть, толстяк в костюме легионера был не столь беззащитен, как показалось вначале. Под столом, наверное, лежал взведенный арбалет. Палач машинально отпрянул в сторону, и болт просвистел мимо. Но в тот же миг в висок ему врезался один из бронзовых штемпелей. Пфунднер, похоже, быстро оправился от потрясения и схватил первое, что попалось под руку. Удар был до того сильный, что у Якоба на мгновение потемнело в глазах. Краем глаза он заметил, как Пфунднер потянулся за следующим штемпелем. Потом из своего укрытия выскочил Георг и бросился на мужчин. «Я и в самом деле старею, – успел подумать Куизль, падая на пол. – Не справился с римлянином в жестяных доспехах и недоноском в маске…» Георг между тем подскочил к Фрисхаммеру и толкнул его на стол. Арлекин схватился с римским легионером, несколько горшков с грохотом попадали на пол. Следующий штемпель ударил Куизля в лицо. Он почувствовал, как из носа потекла кровь. С кровью проснулась злоба. Якоб вскочил и с ревом бросился на Пфунднера. Тот схватился за третий штемпель, но запустить его не успел. Палач подскочил к казначею и ударил его в челюсть. Удар отбросил Пфунднера к стене, и от нее откололся кусок гипса. Куизль замахнулся для следующего удара, но перед глазами по-прежнему все плыло. Он покачнулся, и удар прошел мимо. Краем глаз он заметил, как Георг отбивается деревянным мечом от Фрисхаммера, который размахивал жестяным клинком. Пфунднер воспользовался этим замешательством и схватил кочергу, прислоненную к деревянной кадке. Куизль уклонился, и кочерга, точно в руках неумелого цирюльника, царапнула его по бороде. Вне себя от злости, палач поднял тяжелую кадку и бросил в Пфунднера. Тот вскрикнул и попятился. Тем не менее казначею удалось отбежать к лестнице. Куизль погнался за ним; он почти настиг его, но поскользнулся на обледенелой ступени и растянулся в коридоре. – Проклятье, стой, чертов ублюдок! Куизль выругался и вскочил, но Пфунднер уже добрался до выхода. Он выбежал наружу и с грохотом захлопнул за собой дверцу. Послышался тихий щелчок. Палач толкнул дверь, но та не поддалась. Вероятно, казначей запер ее снаружи. Якоб яростно забарабанил по дверце, и гипс начал понемногу крошиться. Палач походил на разгневанного великана, запертого под горой. Кровь текла у него из носа и по лбу, но он продолжал бить плечом в дверь. Может, он уже не столь проворен, но сила в нем прежняя… Куизль трижды врезался плечом в гипсовую дверь. На четвертый раз она не выдержала. Дверь распахнулась, и Якоб вылетел наружу. Пфунднера нигде не было. Но луна светила достаточно ярко, и палач увидел следы, ведущие от грота. Казначей подволакивал правую ногу – похоже, ему все-таки досталось. Якоб вспомнил, что Пфунднер едва не превратил Магдалену в шлюху. Его охватила жгучая ненависть. Пусть только попадется ему в руки, повиснет на собственном достоинстве… Но для начала он с ним поговорит. Куизль двинулся по следу, как волк, почуявший кровь. Оставалось надеяться, что Георг справится с Фрисхаммером. Если они сейчас упустят казначея, то никогда уже не выяснят, знал ли он что-нибудь об убийствах! Следы уводили в лес, тянулись вдоль низкой стены и резко сворачивали направо. Там высилась живая изгородь из самшита и переплетенных розовых кустов, укрытых хрустким снегом. Куизль двинулся вдоль изгороди, пока не увидел некое подобие входа. Следы были наскоро заметены веткой. За проходом в обе стороны тянулся второй ряд кустов. Якоб понял, почему Пфунднер побежал именно сюда. Он стоял перед входом в лабиринт. Хоть казначей и заметал за собой следы, их еще можно было разглядеть в снегу. Куизль повернул направо, подошел к следующему изгибу… |