Онлайн книга «Дочь палача и Совет двенадцати»
|
– Тсс! – шикнула на него Вальбурга. – Смотри не разбуди еще Софию, она только что уснула. Малютка не виновата в этих злодеяниях. Магдалена неожиданно улыбнулась, впервые за все это время. Симон был рад, что Вальбурга в эти минуты находилась рядом, хоть и не участвовала в разговоре. Своей заботой и теплотой она помогла Магдалене отвлечься от всех ужасов, пережитых за последнее время. – Ты права, Бурги, – сказала дочь палача. – И спасибо тебе за то, что ты присматриваешь за Софией. Без твоей помощи мне, наверное, не удалось бы все это выяснить. – Она вновь повернулась к мужчинам. – Так или иначе, я уверена, что ван Уффеле и Йозеффа имеют какое-то отношение к этим убийствам. Все-таки из всех убитых девушек две работали на них. – Может, эта Тереза Вильпрехт тоже на них работала? – задумался Георг. – Не ради денег, а чтобы насолить престарелому мужу… – Думаешь, все жертвы были проститутками? Даже не знаю… – Дайблер почесал затылок. – Поговаривали, что у этой Вильпрехт есть любовник. Но опять же, что связывает их с нашей мумией? Ее-то убили лет двадцать назад. – Амулеты, – неожиданно проговорил Куизль. Дайблер перевел на него растерянный взгляд. – Что? – Амулеты. Он помечает своих жертв этими медальонами. Неважно, двадцать лет назад или сейчас. Сначала у мумии, потом у Анни… Готов поспорить, что при Эльфи тоже был такой амулет! Впрочем, доказать мы ничего не сможем, она ведь уже в могиле. – Палач принялся набивать трубку. – Утром, когда мы хоронили Ганса, я спросил у Лойбля, не было ли у Терезы Вильпрехт какого-нибудь медальона. И что вы думаете? Он у нее был – лежал в мешке, в котором убийца бросил ее в заводь. Лойбль не мог точно припомнить, но возможно, что на медальоне была изображена Мадонна, как и у других жертв. – Выходит, мы были правы, – прошептала Магдалена и плотнее закуталась в шаль. – Какой-то безумец занимается этим уже лет двадцать. Куизль склонился над столом и принялся растирать табак в мелкие крошки. Затем насыпал все в трубку и поднес к ней зажженную лучину. – Казни, медальоны… – бормотал он, раскуривая трубку. – Мерзавец не изменяет себе. Неизвестно только, зачем он это делает. Но никто не станет убивать без причины. Что им движет? Выясним это – и он, считай, у нас в руках… – Он выпустил в потолок облако дыма, и оно расплылось по всей комнате. – Должны быть свидетели. Невозможно, чтобы все эти годы его действия оставались незамеченными. Не исключено, что Ганс таких свидетелей разыскал. И что-то я сомневаюсь, что в этих убийствах замешаны ван Уффеле и его потаскуха. – А кто же тогда, по-твоему? – спросил Георг. Но Куизль выпустил облако дыма и промолчал. Симон кашлянул. – Я тоже хотел кое-что рассказать. Я был сегодня в больнице Святого Духа и заходил в дурдом. Есть у них одна сумасшедшая старуха, ее уже двадцать лет там держат. Она была совершенно вне себя и говорила, что знает, кто всех убил. – По-твоему, она может стать свидетелем, про которых говорит отец? – спросил Георг с сомнением. – Куда вероятнее, что она сама уже не понимает, о чем говорит… Нам ее слова хоть чем-то могут быть полезны? – Нет, не думаю. Но в какой-то момент она показалась мне не такой уж сумасшедшей. Она сказала, что все мы виноваты. Дайблер посмотрел на него с изумлением. – Все мы? – Да, так и сказала. Вот я и думаю, может, мне еще раз… Тут София вдруг заплакала, и Вальбурга посмотрела на них с упреком. – Ну вот, все-таки разбудили своими разговорами! – проворчала она. – А девочка так сладко уснула… Магдалена поднялась, и женщины принялись успокаивать девочку. Симон, Георг и Якоб молча смотрели на них. Разговаривать в таком шуме было невозможно. Идея сходить еще раз к старой Траудель уже не казалось Фронвизеру такой уж разумной. Она просто сумасшедшая, вот и всё. Дайблер тем временем смотрел в маленькое зарешеченное окно. На улице уже темнело. Мюнхенский палач встряхнул головой. – Как бы там ни было, – вздохнул он, – предположения Магдалены сейчас вернее всего. Если то, что она слышала, правда, то казначей и этот лысый тип замышляют какое-то преступление. Анни раньше ходила к Пфунднеру, а теперь она мертва. Вполне очевидно, что наш казначей как-то в этом замешан. – Если они действительно собираются кого-то убить сегодня, я должна вытащить Еву из подвала, – заявила Магдалена, укачивая Софию. – И как ты собираешься это сделать? – спросил Симон. – Я снова заночую на мануфактуре. И в этот раз спущусь в подвал, а там будь что будет. – Ты с ума сошла? – Симон в ужасе посмотрел на жену. – Счастье, что ты выбралась живой из этой дыры… Больше я тебя туда не отпущу! – Речь идет о жизни девушки, как ты не понимаешь? А возможно, и не одной! На ее месте могла бы оказаться я или Барбара. – А как же София? – Симон посмотрел на дочь, снова уснувшую. – Неужели снова хочешь оставить ее? Вальбурга не может вечно за ней присматривать. Ты – ее мать! Магдалена поджала губы, и Фронвизер понял, что обидел ее. Он сразу пожалел о своих словах и хотел извиниться. Но в этот момент Вальбурга положила руку ему на плечо. – Всё в порядке, Симон. Мы с Софией неплохо поладили, а я только рада, когда рядом есть кто-то еще, кроме кошек. Пусть Магдалена отправляется на мануфактуру, – Вальбурга покивала. – Она права. Речь идет о жизни ни в чем не повинных людей. Нам не всегда по вкусу то, что мы делаем. Но у нас порой не остается иного выбора. – Ну… ладно, – с некоторой неуверенностью ответил Симон. – Похоже, я тут единственный считаю, что моей жене грозит опасность. – Мы всегда рядом, – успокоил его Георг. – Если что-нибудь случится, мы с этого ван Уффеле шкуру спустим. «Если не будет слишком поздно», – подумал Симон. Несмотря на все уговоры, у него было дурное предчувствие. – А где, собственно, Барбара? – неожиданно спросил Куизль. – Где она шатается? Не хватало еще, чтобы и она ночью где-то пропадала… – Насколько мне известно, она собиралась еще раз встретиться с Неером, – ответил Дайблер и усмехнулся. – Скажем так, на смотрины. Поэтому Неер раньше всех убрался с собрания. Как знать, может, вечером еще посмотришь на своего будущего зятя… * * * Барбара глотнула подогретого вина с пряностями и улыбнулась. Валентин между тем рассказывал ей очередную свою историю. Они уже два часа сидели в одной из многочисленных таверн на Зендлингской улице, разговаривали, ели ароматное жаркое или просто смотрели на других посетителей. К собственному удивлению, Барбара заметила, что впервые за долгое время не чувствует себя несчастной. Даже наоборот, она ощущала прилив жизненных сил. И повинен в этом был сидящий напротив юноша, в чьих голубых глазах Барбара готова была утонуть. |