Книга Самые родные, самые близкие (сборник), страница 30 – Мария Метлицкая

Анна молчала, пытаясь переварить услышанное.

Наташа подняла на нее глаза:

– Вы обиделись, Анна?

– Нет, что вы! Спасибо вам за доверие. Вы правы, никакого греха в работе нет, и в деньгах тоже. Любая работа почетна. Только простите, но нет. Я даже не могу объяснить вам толком. Вы не обиделись?

– Нет, что вы. У всех своя правда и свои резоны. У всех своя жизнь. Только все же подумайте еще, а? У вас есть мой телефон. Я подожду.

И все же возникшая неловкость не исчезала – это чувствовали обе. Наташа отвезла Анну к гостинице, и они распрощались.

Войдя в номер, Анна даже не раскрыла пакеты, чтобы рассмотреть свои обновки. Она сникла, почувствовав, как из нее ушли силы – словно ее сдули, как воздушный шар. Не раздеваясь, она легла на кровать и заплакала. Она снова ощущала себя такой одинокой и никому не нужной. Никому. У Карины своя жизнь и большая семья. Предсвадебные хлопоты, семейная радость. А у нее? У нее ничего. Нет, она не обиделась на Наташу. Тогда отчего ей так грустно, тоскливо и одиноко? Отчего ей так плохо?

Оставалось два дня, но она уже очень хотела домой.

И еще очень хотела на море. Узнав у портье, как добраться до ближайшего прибрежного городка, поехала на вокзал, в который раз удивляясь своей смелости и отчаянности. Поезд шел полтора часа. Она вышла на нужной станции и взяла такси. Погода испортилась, и пошел дождь, небо серело и темнело на глазах.

Анна вышла на набережной и уселась на влажную скамью. Дождь прекратился, ветер немного стих, но было пустынно и тихо. Пляж тоже пуст – не сезон. Однако море было величественно и прекрасно. «Как давно я не видела моря», – подумала она и пошла по мокрому песку к воде. Вода неожиданно оказалась теплой. Анна помочила руки и, оглянувшись, лизнула мокрую ладонь. Как восхитительно пахло свежестью и волной! Как пахло море!

Она почувствовала, что замерзла, и быстро пошла в город. Согревшись в кафе горячим кофе и бокалом «Мартеля», она заспешила на вокзал. Послезавтра она уезжает. Остался последний день, и его надо провести на отлично – хватит хандрить. В конце концов, это ее праздник, надо поставить бравурный финальный аккорд. Там-там-тарам!

Это означало долгую и приятную прогулку – дай бог, чтобы не было дождя, – последние мелкие покупки и сувениры и прощальный ужин в одиночестве. Тоже неплохо.

Все сложилось – правда, небо морщилось и капризничало, но дождь лишь покрапал, попугав прохожих и Анну.

Вечером она собирала чемодан.

Самолет улетал днем, и она успела выспаться и привести себя в порядок.

Попрощавшись с милым портье и поблагодарив его, Анна вышла на улицу. Возле отеля стояла машина, незнакомая, не Наташина. Из нее вышел незнакомый парень, представился и подхватил ее чемодан.

– А где Наташа? – осторожно спросила Анна.

Парень ответил, что Наташа слегка приболела. Анна почему-то расстроилась.

А в Москве было жарко. Так бывает в наших широтах – жаркий май, а дальше – холодное лето. Все наоборот.

Встречал ее Сашенька, верный дружок. Она почувствовала, что очень рада тому, что дома. За окнами был родной и знакомый город.

Зайдя в квартиру, Анна выдохнула – ну вот, слава богу! Путешествие-авантюра закончилось. Наверное, ура. Нет, точно – ура! Она дома. А что может быть лучше своего дома?

Она позвонила Карине – доложилась и сговорились назавтра увидеться.

– Соскучилась! – призналась она.

– Эх, лягушка ты путешественница! – почему-то грустно сказала подруга.

Назавтра был выходной, суббота. К обеду пришла усталая Карина – заботы перед предстоящей свадьбой ее окончательно измотали. Ели прошутто, вяленую домашнюю колбасу и, конечно, сыр. Запивали всю эту роскошь красным итальянским вином. Анна делилась впечатлениями, подробно рассказывала про море и Рим, Вечный город. Показывала фотографии. А потом вспомнила про последний разговор с Наташей и рассмеялась:

– Сейчас я тебя повеселю, Карка!

Ну и рассказала. Карина усмехнулась:

– И что, отказалась?

Анна удивилась вопросу подруги:

– Ну да, а что тебя удивляет? Неужели ты…

Карина ее перебила.

– Ну и дура! – с серьезным лицом припечатала она. – Вышла бы замуж за старичка и быстренько его уморила. Прожила бы новую жизнь на берегу моря и стала бы наследницей состояния. А кстати, он богат? Ты узнала?

Анна не сводила с подруги удивленного взгляда.

Каринка не выдержала и прыснула. А следом расхохоталась и Анна.

– Завтра поеду на дачу, – отсмеявшись, вздохнула Карина, – надо глянуть, чего и как. Неохота страшно, спала бы себе и спала поутру часов до двенадцати, а? Но надо открывать, так сказать, сезон.

Анна обрадовалась:

– Возьми меня с собой! Я так давно там не была – целую вечность! К тому же я тебе помогу.

– Правда? – обрадовалась Карина. – Ну, уже полегчало. Завтра в десять, договорились? Рано, но иначе ничего не успеем.

Вез их Саша, вечный помощник. По дороге болтали о том о сем и, конечно, обсуждали предстоящее торжество.

На даче уже вовсю цвела сирень – светлая, темная, махровая и белая. В окна било солнце, переливалось в цветных стеклышках веранды, самой уютной на свете. Карина ходила по дому и ахала:

– Господи, сколько же грязи накопилось за зиму!

Долго пили чай на веранде, в открытые окна которой врывались запахи сирени и свежести.

Ну а потом взялись за работу. Привели дом в порядок. Вечером засобирались домой.

Анна, уже умывшись и собравшись, стояла на крыльце и смотрела на сад – на распускавшиеся белым цветом яблони и вишни, на молодую яркую траву, на первоцветы, проклюнувшиеся на клумбах. Она словно замерла и не могла отмереть – ей было чуть зябко, тревожно, но спокойно, уютно, знакомо и хорошо. И вдруг она тихо сказала подруге:

– Слушай, Кар! А что, если… если я тут поживу? Дня три? Или два?

Карина посмотрела на нее с удивлением.

– Побудешь? Да ради бога! Только, – она поежилась, – еще прохладно. Не задубеешь? Хотя кофты и куртки есть, если что.

Счастливая, Анна с благодарностью обняла подругу. Потом она стояла у ворот и махала отъезжающей машине.

– Аня всегда эту дачу любила, – тяжело вздохнула Карина и посмотрела на сына, – я ненавидела, а она любила. Такие дела.

Сын промолчал – не в его привычках было задавать лишние вопросы.

Ночью ухал филин, а рано утром размеренно застучал дятел. Знакомые звуки наполняли дом – все как в детстве.

Анна встала с кровати, потянулась и подошла к окну. Было так торжественно и тихо, что у нее защипало в горле. Она быстро оделась, выпила чаю и поднялась на чердак. На чердаке было полно разного хлама – впрочем, как на любой даче. Она узнала потертую бархатную куртку Аветиса Арамовича, суконное зеленое пальто Нины Константиновны, красные резиновые сапоги Каринки и люльку от Сашенькиной коляски – синюю с белой полосой посредине. На чердаке пахло прелью, мышами и старыми одеялами. Сквозь узкое оконце пробивались лучи пыли, освещенные солнцем. Она уверенно подошла к правому углу, в котором стоял старый, пыльный и темный комод, и решительно рванула ручку. Комод поддался с большим трудом – конечно, дерево рассохлось и разбухло, но она справилась. Из ящика пахнуло знакомым запахом, и Анна в волнении замерла. Потом достала оттуда кисти, краски и лист плотного коричневого картона.