Онлайн книга «Самые родные, самые близкие (сборник)»
|
Обнимаю вас и люблю! И очень скучаю! Ваш муж и отец, Петр Лагутин». Жизнь. Была жизнь. Была семья. Любовь. Уважение. И ничего нет. И никого уже нет – ни мамы, ни отца. Странно, ему казалось, что отца тоже давно нет. Да так, собственно, и было – отца давно не было в его жизни. Он сам так решил. А может быть, он был неправ? Может быть, зря он его вычеркнул, от него отказался? Теперь кажется, что да… Но – ничего не попишешь и не исправишь. Он не должен был, не должен. Он сам обрек себя на сиротство – по доброй воле. А отец был, до вчерашнего дня был! Только сейчас Лагутин остался один. А мама, впервые задумался он, разве она бы приняла его позицию? Да наверняка нет! Его мудрая мама отца бы поняла – негоже нестарому и полному сил мужику оставаться вдовцом. Он представил: что, если бы мама была жива и подобное случилось бы с их знакомыми? Конечно бы мама не осудила бы, нет! Она вообще никого и никогда не осуждала. Говорила с сожалением: «Ну, это жизнь! Все в ней бывает». Невыносимые мысли, невыносимые. Он виноват, он, Лагутин! Господи, ведь взрослый мужик – сам нахлебался по полной. У самого не сложилось. Ладно тогда, в юности, а позже, став взрослым, почему он так и не понял отца, почему не простил? Поздно. Все закончилось, ничего не исправить и никого не вернуть. Какой же он остолоп! Правильно говорила мама: «Твое упрямство, Леша, до добра не доведет». Вот и не довело… Нины дома не было, ушла по делам. Ей надо искать работу, надо на что-то жить. Выживать. Рассчитывать не на кого – она тоже одна. Но он мужик, а она женщина. На кухонном столе, накрытые салфеткой, лежали пирожки – те самые, которые она напекла ему в дорогу. Он усмехнулся и надкусил один – вкусно, да еще как! Да нет, найдет она работу, конечно, найдет! Милая женщина и такая умелица. Лагутин посмотрел на часы – надо бы поторопиться. Пока доберешься до аэропорта! Он заказал такси, быстро оделся и вышел во двор. На улице подморозило, но было приятно – никакой слякоти, хотя и опасно – скользко. Зима. Вовсю сверкали гирлянды – украшены были витрины магазинов, подъезды домов, арки и фонари. В здании аэропорта он увидел цветочный киоск. Купить цветы? Кому? Даше? Глупости какие. Хотя встречают же близких с цветами, тем более женщин. Да, два букета – ей и Насте, маленькой женщине. Он выбрал букеты и пошел в зал ожиданий. Минут через десять объявили, что самолет из Барселоны приземлился. Лагутин взмок от волнения. Он вглядывался в толпу и искал глазами дочь и бывшую жену. Руки вспотели и дрожали. Во рту пересохло. Наконец он услышал знакомый голос: – Лагутин, я тут! Он увидел стройную фигуру в черном длинном пальто. Даша. Она махала рукой и улыбалась. Рядом с ней никого не было. Через минуту она подошла к нему и дежурно чмокнула его в щеку. – Ну, привет? – спросила она, внимательно и с интересом разглядывая его. – Эй, Лагутин, очнись! – Она рассмеялась. – Где Настя? – хрипло спросил он. – Почему ты одна? Даша скривилась: – Да ну ее к черту! С ней уже и не сладить! Возраст такой – говеный! Упрямая, как… Как ты, Лагутин! – И она вновь засмеялась. – В смысле? – хмуро спросил он. – С ней все в порядке? – Да все с ней отлично! – раздраженно ответила Даша. – Просто не захотела поехать, и все! Ослица упрямая, а не девка – так с ней тяжело! Если б ты знал! Да откуда тебе… Лагутин пребывал в полной растерянности. Он не знал, что ответить. Молчал. – Ну, – нетерпеливо и капризно спросила Даша, – долго будем стоять? Может, пойдем? В ее голосе послышалось раздражение. – Ты обманула меня? – наконец произнес он. – Настя и не собиралась в Москву? Ты наврала? Хотя чему удивляться? – усмехнулся он и с интересом посмотрел на Дашу, словно видел впервые. И надо сказать, она была хороша – очень хороша была его бывшая жена. Хороша и молода, словно девочка. «А ведь ей уже сорок два, – подумал Лагутин. – Но время над ней не властно. Кажется, с возрастом она стала еще красивее. Да. Только какое мне до этого дело?» – Да брось! – воскликнула Даша. – При чем тут я? Зачем мне врать, Лагутин? Я ее уговаривала, умоляла. Но она ни в какую – не поеду, и все. Знаешь, мы так поругались. – Ладно, – хмуро проговорил Лагутин. – Пошли. И они двинулись к выходу. Поймали машину – их было море, бери – не хочу. Лагутин сел впереди – сидеть сзади, рядом с ней, ему не хотелось. Он ей не верил. – Домой? – спросил он. Она молчала. – Ты едешь домой? – повторил он. – На Калужскую, к матери? Она грустно вздохнула: – А куда же еще? Только где мой дом… Сама не знаю. Он удивился, но ничего не спросил. Разговаривать ему не хотелось. Молчание нарушила она: – Лагутин, а я развелась! Слышишь? Не поворачивая головы, он кивнул: – Да. А что так? Кажется, у тебя было все хорошо. – Было, но прошло. – Бывает, – согласился Лагутин, – я помню. Даша не ответила. Так и доехали молча. Он вышел из машины и достал ее чемодан. Коротко бросил водителю: – Подождите! Вошли в подъезд, молча поднялись на лифте. Лагутин поставил Дашин чемодан у знакомой двери. – Не зайдешь? – тихо спросила она. – Мне… страшновато… одной и так паршиво. – Нет, не зайду, – твердо сказал он. – Удачи тебе! – И нажал кнопку лифта. «Почему так колотится сердце? – подумал он. – Ведь все давно прошло – столько лет! Мы совершенно чужие люди. Я все про нее знаю. Все. И от этого мне должно быть легко и просто. Я знаю, какая она, и она не изменилась. Люди ведь не меняются». Он плюхнулся на заднее сиденье, чтобы не общаться с шофером, уткнулся в воротник куртки и стал смотреть в окно. Новый год. Надо лететь домой. Какой он дурак, что взял билет на следующую неделю. Снова надо менять. Бежать, бежать из Москвы. Только так он спасется. Завтра он улетит и Новый год будет встречать дома. Новый год все встречают дома, так положено. И у него есть дом, какой-никакой, а дом. Но как же паршиво на сердце! Как гнусно. Настя. Но почему она не приехала с матерью? Хотя ответ ясен – кто он ей? Отец? Нет. Чужой человек. Вот как сложилось. Плохо сложилось. Точнее – не сложилось. Не получилось. Ничего, ничего не получилось в его жизни. Сам виноват – упрямый дурак. Гордыня заела. Мама была права, как всегда. |