Онлайн книга «Заложники времени»
|
– Уильям! – кричал я. – Уильям! Покойся с Богом, Уильям! Меня втолкнули в темный амбар возле мельничного пруда и швырнули на земляной пол. Кричать и плакать я хотел с самого начала чумы. Теперь же у меня не осталось сил на крик. Я снова и снова шептал имя моего брата. Я чувствовал себя Лазарем – рыдал, не надеясь на помощь, а лишь от горя и ярости на этот мир. На дворе поднялась какая-то суета: люди ходили туда и сюда, раздавались крики и ржание лошадей. Но Уильяма я не видел. Я упал на колени. Слезы заливали мне лицо. Прошел почти час. Я услышал, как отодвигают засов. Дверь распахнулась. Свет ослепил меня, несмотря на то что уже смеркалось. Мне приказали подняться на ноги и повели через двор к старому дому. Меня втолкнули в холл. Хотя я вырос в этом доме, но почти не узнавал его. Новый хозяин сделал камин. У камина стоял стол. Капитан Беринг сидел за столом и рассматривал какие-то бумаги. В комнате находилось еще трое вооруженных людей. И тут я увидел Уильяма. Он был еле жив. Голова, правая рука и левая нога у него были перевязаны. Он полулежал в кресле с открытым ртом и пристально смотрел в окно. Рубашка его была покрыта кровью, борода тоже. Кровь сочилась из-под повязки на голове. – Почему ты побежал? – спросил я. Уильям с трудом поднял руку, но ничего не сказал. – Не разговаривать с пленником, – рявкнул капитан Беринг. – Не открывать рот, пока не спросят. Как тебя зовут? Я повернулся к нему. – Джон из Реймента. – Этот человек – твой брат? – Да, и я горжусь этим. – Почему ты называешь его другим именем? – Из-за его бороды. А меня назвали в честь Реймента, потому что это мой дом. – Твой брат – предатель народа этой страны. В воротнике его плаща было зашито предательское письмо! Он признался, что знает его содержание. Он застрелил нашего солдата прошлой ночью… – Он не мог! Он был со мной! – И где вы были? – В хижине рудокопов, на пустоши. – Значит, он добрался туда после преступления. Сегодня он сопротивлялся аресту. В его суме мы нашли монеты с изображением и девизом Папы Римского. У него было распятие и четки, а это противозаконно. – Это моя сума. Если он виновен, значит, и я тоже! – Ты тоже шпион католиков? – Меня учили креститься при произнесении имени Господа. И я молюсь, чтобы Он смилостивился над всеми нами. Ваше протестантство все извратило. Все думают только о себе, а не об общем благе. – Мы все думаем об общем благе. И об искоренении католических суеверий и свержении Антихриста – ибо это служит общему благу. Я покачал головой и рассмеялся столь смелому утверждению. – Откуда вы знаете? Беринг посмотрел на меня, помолчал, потом сказал: – Тебе повезло. Вешать католиков – не мое дело. Но долг обязывает меня вешать солдат-роялистов, их подручных, шпионов и гонцов. Документ из плаща твоего брата не оставляет сомнений. А своим признанием он подписал себе приговор. – Если повесите его, вешайте и меня. Мы виновны в одном преступлении. Сума – моя. – Не шути со мной, Джон Исреймен. Нам нетрудно будет использовать ту же веревку дважды. – Этот плащ не принадлежит Уильяму. Его дал ему мистер Перкинс. – Где вы видели мистера Перкинса? – В доме мистера Парлебона, в Гидли. – То есть не в хижине рудокопов на пустоши. – Капитан Беринг придвинул к себе лист бумаги с какими-то знаками. – Читай. Я покачал головой. – Я не умею. Капитан Беринг поманил меня пальцем. Я подошел ближе, и он ткнул пальцем в бумагу. – Читай! Я смотрел на черные значки. – Я не умею. – Тогда напиши имя человека, который командует роялистами в Боуви. – Меня никогда не учили читать и писать. – Ты знаешь его имя? – Лорд Вентфорд. – Вентворт. Напиши это. – Я не умею. – Ради спасения жизни своего брата… – Я не умею писать! – закричал я. Повернувшись к Уильяму, я понял, что он умирает… – Пожалуйста, развяжите его, – взмолился я. – Он – добрый человек! Капитан Беринг поднялся, вышел из-за стола и приблизился ко мне: – Ты хочешь умереть? – Нет, но… – Мы повесим Уильяма Берда в старой крепости на вершине холма, – сказал капитан, обращаясь к остальным. – Этот пленник ничего не знает о заговоре. Он не стрелял в наших людей прошлой ночью. Думаю, он даже не знал, что за сообщение его брат нес в Фулфорд. Он не мог ни написать, ни прочитать его. Однако он помогал предателю, поэтому он станет палачом Уильяма Берда – это его наказание. – Нет! Капитан Беринг повернулся ко мне. – Если ты исполнишь свой долг, мы похороним твоего брата на освященной земле кладбища, а ты будешь свободен. Если ты откажешься, мы застрелим вас обоих и закопаем прямо здесь, во дворе. – Почему? Матерь Божья! Повесьте и меня тоже! Щелчком пальцев капитан подозвал двух солдат. – Заберите этих людей. Пусть тот тащит своего брата в крепость. Когда он все выполнит, отпустите его. – Ты слышал капитана, – сказал солдат, наставляя на меня мушкет. Я смотрел на своего бедного брата. – Господи Боже мой, Уильям, мы должны были умереть от чумы! Нам нужно было умереть там! Слезы полились из глаз. Их накопилось столько, что они буквально душили меня, выжигая мне глаза. Я вытирал их, моргал, но они текли, и текли, и текли… Я подхватил Уильяма за руку и попытался поднять его. Он был тяжелым. На раненую ногу наступить он не мог. Мушкетная пуля не просто повредила кожу; она впилась в плоть и разбила кость. Я содрогнулся, представив, как его тащили по заснеженному полю. Я кое-как поднял его, он оперся о стену, и мы поковыляли к двери. Во дворе Уильям жестом попросил, чтобы ему дали длинную палку, на которую он мог опираться. Мы очень медленно побрели по снегу к крепости на холме. – Не бойся, – прошептал я Уильяму. – У нас есть еще три дня. – Нет, – хрипло ответил он. – Не у меня. – Уильям, голос у камней сказал, что у нас есть шесть дней. Ты же был со мной. – Мне голос отпустил три дня. – Нет, Уильям, шесть! Ты говоришь так, чтобы успокоить меня! – Шесть дней было отпущено тебе. Мне – только три. |