Онлайн книга «Адвокат [= Уличный адвокат ]»
|
Я с трудом верил собственным глазам. Где были эти люди два месяца назад? При жизни Лонти и ее детям не досталось и капельки той любви, которую толпа с таким рвением источала сейчас. Устремились к алтарю и гиены с лампами-вспышками. Похороны превратились в чудовищный спектакль. Наконец священнику удалось навести порядок. Под протяжный и жалобный голос органа прошла последняя молитва. Народ двинулся мимо гробов. Служба длилась полтора часа. Две тысячи долларов принесли неплохой результат. Я мог им гордиться. Из церкви темнокожая масса, запрудив проезжую часть, потекла в сторону Капитолия. Началась демонстрация. В самой гуще шагал Мордехай. “Сколько подобных шествий уже было!” – подумал я, когда толпа повернула за угол. “И все-таки их должно быть больше”, – наверняка ответил бы Грин. * * * Став компаньоном “Дрейк энд Суини” в тридцать лет, Рудольф Майерс по-прежнему удерживал этот рекорд. Если дела будут развиваться в соответствии с его планами, то в один прекрасный день он станет старейшим среди действующих компаньонов. Призванием и смыслом жизни Рудольфа являлось служение Праву, это могла подтвердить каждая из трех его бывших жен. Иные дела у него выходили из рук вон плохо; работе в фирме он отдавался без остатка. * * * Рудольф ждал меня в шесть вечера. Полли, как и другие секретарши и большая часть помощников, отправилась домой. К половине шестого суета в коридорах пошла на убыль. Закрыв за собой дверь, я сел у стола Рудольфа. – А мне казалось, ты болен. – Я ухожу, Рудольф. – Слова прозвучали беспечно, но на душе у меня кошки скребли. Он отодвинул от себя толстенную конторскую книгу, аккуратно вставил в колпачок дорогую ручку. – Слушаю тебя. – Я ухожу из фирмы. Мне предложили работу в адвокатской конторе для бедных. – Не валяй дурака, Майк. – Я не валяю дурака. Я принял решение. Мне хочется уйти отсюда, не создавая по возможности ни для кого проблем. – Через три года ты станешь компаньоном. – Я нашел кое-что получше. В растерянности Рудольф выкатил глаза: – Брось, Майк. Нельзя же терять голову из-за одного неприятного случая. – Я в своем уме, Рудольф. Просто ухожу в другую сферу. – Единственный из девяти! – Тем лучше для них. Я буду рад, если они почувствуют себя счастливыми. Впрочем, судейские крысы – народец странный. – Куда ты уходишь? – В адвокатскую контору неподалеку от Логан-сёркл. Она занимается правами бездомных. – Правами бездомных? – Да. – Сколько тебе дали? – О, целое состояние! Хочешь внести пожертвование? – Ты рехнулся! – Нет, всего лишь переживаю маленький кризис, Рудольф. Тридцать два года – слишком юный возраст, чтобы действительно сойти с ума. Я же рассчитываю обрести покой в самом ближайшем будущем. – Возьми месяц. Поработай с бродягами, перебесись и возвращайся. Ты уходишь в самое тяжелое для нас время. Без движения лежат груды дел. – Оставь, Рудольф. Когда знаешь, что под тобой растянута страховочная сетка, к упражнениям на проволоке пропадает всякий интерес. – Интерес? Ты согласился из интереса? – Исключительно. Представляешь, как приятно трудиться, не поглядывая ежеминутно на часы? – А Клер? Вопрос выдал всю глубину его отчаяния. С моей женой Рудольф был едва знаком, да и совет по поводу семейного счастья мог дать кто угодно, только не он. – С ней все в порядке. Мне бы хотелось уйти в пятницу. Рудольф, прикрыв глаза, медленно покачал головой: – Я не верю. – Мне искренне жаль, Рудольф. Мы пожали друг другу руки и договорились встретиться утром за завтраком, чтобы обсудить незаконченные дела. Не желая, чтобы Полли узнала обо всем из вторых уст, я зашел в кабинет и набрал ее номер. Она готовила ужин. Мой звонок испортил ей настроение на неделю, пожаловалась она. По дороге домой я задержался у тайского ресторанчика и попросил сложить в пакет какой-нибудь еды. Войдя в квартиру, достал из холодильника бутылку вина и накрыл стол. За прожитые годы у нас вместо примитивного и утомительного выяснения отношений выработалась привычка просто не замечать друг друга, поэтому тактика поведения не требовала доводки. * * * Однако идея устроить засаду, изумить, сбить с толку Клер остроумными выпадами пришлась мне по вкусу. Я подумал, что это будет достаточно изящно и подло – в полном соответствии с атмосферой нашего втихаря умирающего брака. Если Клер и заподозрила подвох, то не подала виду. Было почти десять вечера, она, как обычно, успела где-то перекусить; с бутылкой вина мы прошли прямо в гостиную. Я разжег камин и погрузился в любимое кресло. Клер тоже села. Помолчав, я сказал: – Нам нужно поговорить. – О чем? – На ее лице не мелькнуло и тени тревоги. – Я думаю уйти из фирмы. – Вот как? – Клер сделала глоток вина. Ее выдержка поразила меня. Либо она ожидала этих слов, либо показывала, что мои проблемы ее не волнуют. – Обратного пути нет. – Почему? – Я созрел для перемен. Надоел дух корпоративности, да и сама работа потеряла значение. Хочется приносить пользу. – Очень красиво. – Клер явно задумалась о деньгах, и мне было любопытно, сколько ей потребуется времени, чтобы взять быка за рога. – Достойно восхищения, Майкл. – Я говорил тебе о Мордехае Грине. Он предложил мне работу в своей конторе. Выхожу в понедельник. – В понедельник? – Да. – Выходит, ты все решил? – Да. |