Книга Без боя не сдамся, страница 72 – Дина Рид

– И какой приз?

– Пять миллионов рублей плюс полную раскрутку: запись альбома, видеоклип и контракт с западной фирмой «Юниворлд Рекордс».

– Круто! – широко раскрыл рот Майк. – Нет, правда, и на Западе будут раскручивать?

– Не знаю, об этом без подробностей. – Алёша снова зашёл со смартфона на сайт. – Тут вам, кстати, анкету надо заполнить, если вы реально участвовать собираетесь. Как группа или по отдельности. – И вдруг Алёша закричал: – Ой, блин! Как я раньше этого не заметил?! Хорошо, что зашёл!

– Что такое?

– Тут ещё предкастинг будет. Причём завтра!

– Так мы не успеем нифига! – всполошился Дарт.

– Можно подумать, ты не пел всё лето, – хмыкнула Кэт и приобняла Лису: – Эх, жалко, мы с тобой безголосые. А подтанцовкой там не берут?

Алёша улыбнулся:

– Думаю, у них есть свои кадры. Сорри. Ну что, чуваки, атакуем Москву! Осталось только как следует подготовиться.

– Аминь, – завершил Майк и стукнул по одному из барабанов: – Плачьте, соседи.

– Установку не тронь, – замахнулся на него Шаман. – Это святое!

Отец позвонил снова. На этот раз он был немногословен:

– Алексей, уже в Москве? Я тоже. Надо поговорить. Встретимся в четыре часа у метро «Охотный ряд». Это недалеко от Красной площади.

* * *

Странно было бы не погулять по столице. Оставив фургон у подъезда серенькой хрущёвки, компания спустилась в метро. Ребята шумно пытались разобраться с картой, как, куда и почём, а Алёшу не покидало странное ощущение нереальности. Мимо нескончаемой рекой двигались люди. Они словно по команде застывали на одной стороне эскалатора и плыли вниз, плыли вверх. Так же бесстрастно ступали на мраморный пол подземелья, выстраивались в каком-то особом порядке, будто точно знали, где откроется дверь поезда, и, похоже, угадывали. От сосредоточенных лиц, будто выключенных на время в метро, становилось не по себе. Зато никто не обращал внимания ни на красные волосы, ни на дреды, ни на разрисованные джинсы. Здесь это было в порядке вещей. Хочешь выделиться? Ну-ка, попробуй. Не выйдет, – казалось, говорили отчуждённые взгляды, вскользь задевающие тебя и так же возвращающиеся обратно – в собственную скорлупу.

Наконец ребята выбрались на свет божий из метро и оказались на Арбате. Московский август был на порядок холоднее черноморского. Но весёлой компании, с любопытством разглядывающей достопримечательности, ныряющей то и дело в неулыбчивый поток прохожих, погода не мешала. Жизнь суетная, жизнь деловая, жизнь со смартфонами и айпадами в руках, по которой Алёша скользил и невольно ускорялся, шагая в ногу с людьми вокруг, казалась подсмотренной в кино.

Он рассматривал лица: славянские, кавказские, азиатские, вглядывался в старые, пропахшие временем здания, в новые творения стеклобетонного зодчества, обалдело таращился на многополосные проспекты с невероятным потоком машин. Вроде бы не было здесь чего-то, способного поразить ум, – люди, машины, дома, но что-то было не так. Всё вокруг плыло как фон, как картонные декорации к совсем разным историям перемешанных жанров, как заброшенные идеи – пёстрые и недолюбленные.

Спасаясь от пустоты форм, глаза Алёши пытались выискать деревья. В центре Москвы, в царстве камня и асфальта их было мало, ничтожно мало по сравнению с сочно-зелёным побережьем, даже по сравнению с Ростовом. Скудная газонная травка, кустики самшита, туя и можжевельник в массивных горшках перед отелями и кафе, ухоженные пятачки клумб и ровные пятна парков отдалённо напоминали привычную реальность.

В шуме транспорта, голосов, сигналов Алёша терялся и совсем не слышал птиц. Его душа как-то сразу затосковала по плеску волн и крику чаек, по птичьим переговорам, которые так сладко было слушать по утрам.

Голова кружилась. Вот он какой – её мир, Машин мир. «Но здесь вряд ли её встретишь. И даже если случайно окажешься рядом – слишком просто пройти мимо, не заметить в хаосе», – подумал Алёша, и сердце сжалось.

Проходя мимо уличных музыкантов на Старом Арбате, Дарт с умным видом сказал:

– Если растратимся, тут нам тоже можно будет подхалявить. Праведник, готовься разорвать московскую публику.

– Надеюсь, что не здесь, – заметил Алёша.

После атаки на Макдоналдс шумная ватага отправилась дальше к Красной площади. Чем ближе они подходили к ней, тем чаще у ребят спрашивали на разных языках, как пройти. Особой достопримечательностью Москвы показались Алёше обвешанные фотоаппаратами и камерами японцы с детскими улыбками. У перекрёстков, переходов и просто где попало прохожим тыкали в нос листовки. Особенно поразил Алёшу монах, сурово вручивший ему книжечку с крестом на обложке и тут же потребовавший мзду в сто рублей. Алёша вернул буклет обратно и хотел было возмутиться, да промолчал – не ему судить.

Впереди показалась Манежная площадь, и Шаман хлопнул Алёшу по плечу:

– Праведник, вон метро «Охотный ряд». Щас мимо пойдём.

– Спасибо. Вы потусите без меня. Я с отцом должен встретиться, – сказал Алёша.

Ему куда больше хотелось пойти с ними, а не вступать в прения. Скандал был не нужен, но неизбежен. Алёша остановился и принялся выискивать глазами родителя среди людей, толпящихся у входа в метро. Друзья неторопливо побрели вперёд. Майк орал, будто в громкоговоритель:

– Ща придём к Мавзолею. Он же, как пирамида инков. Ну, или почти… Чуваки, давайте устроим флеш-моб – рок-н-ролл на самом верху пирамиды. Прикиньте, круто.

Алёша хмыкнул и посмотрел на спины друзей.

– Не круто, – возразила Кэт. – Посадят, как Пусси. Будешь потом круто на лесоповале лабать. Хочешь?

– Не-е, ну его! Я за свободу! – Майк попятился, размахивая «козой» из пальцев, и вдруг наткнулся на кого-то.

– Смотри, куда прёшь! – яростно выругался мужчина в дорогом сером костюме.

– Сорри, – пробормотал Майк и помог тому подобрать кожаную папку с мостовой.

В недовольном прохожем Алёша узнал отца и поторопился к нему навстречу, снова поравнявшись с друзьями. При виде сына у Михаила Ивановича брови взлетели вверх:

– Алексей?!

– Привет.

Ребята не торопились уходить, и Алёша представил:

– Это мой отец, Михаил Иванович. А это мои друзья… – Он с трудом вспоминал их обычные имена: – Катя, Юля, Миша, Дарт… ой, Игорь и… Вова.

Алёша чуть не поперхнулся, называя Шамана Вовой – это звучало как насмешка.

– Здрасте! Добрый день! Приятно познакомиться с Лёшкиным папой! – Ребята заулыбались по привычке, замахали руками, как ровеснику, ничуть не робея при виде сурового депутата.

На окружившую его молодёжь с дредами и косматыми, в том числе красными волосами, с серьгами в ушах и в носу, в драных джинсах и видавших виды футболках Михаил Иванович смотрел, как на табор цыган, пытающихся выманить у него деньги. Он выдавил из себя приветствие и отвёл сына в сторону.