Онлайн книга «Без боя не сдамся»
|
– Тебя никто не зовет, – заметила Маша. – Сиди, лентюхай. Сами сходим. Антон поднялся со скамьи, но Катя его остановила: – И ты сиди. Вдруг мне судьба встретится… А из-за тебя пройдёт мимо. – Шоколадного зайца испугается, – добавила Вика и провела по губам розовым блеском. Заливаясь от смеха, девушки вышли на улицу. Они весело спустились с горы к центру, не обращая внимания на осуждающие взгляды пожилых станичниц. И впрямь, гламурная розовая кофточка Вики с более чем откровенным вырезом, ультра-короткие шорты Маши и обтягивающие, живописно драные джинсы и топ Кати были бы к месту в ночном клубе, но не на улочке, окаймлённой деревянными заборами и поленницами под листами старого толя. Девушки продефилировали мимо стадиона под возбуждённый свист мальчишек и, наконец, подошли к сельмагу. В магазине царило шумное оживление – завезли хлеб. Обсуждая новости и цены, станичницы накупили по нескольку булок, чтобы хватило до следующего завоза. – Блин, – недовольно сказала Вика, – так мы шоколадку до следующего конца света не купим. – Ну и ладно, – сказала Маша. – Потом вернёмся. – Не-ет, – замотала головой Вика. – Хочу сейчас. Катя стала в хвост очереди у крыльца магазина, а Вика, пренебрежительно поглядывая на простецких женщин в халатах, протиснулась вглубь. Через секунду из недр магазина послышались возмущённые вопли: – Куда без очереди?! – Я не за хлебом, мне только шоколадку… – Все стоят, и ты постоишь. Ишь, городская, наглая! – У тебя спросить забыла. – Ах ты ж… Проститутка! Разрядилася тут! – Сорри, парашюты шьют только на таких коров, как ты. На меня не нашлось. – Совсем охамели московские! Пошла отсюда… Раздались крики и визг, поднялась сутолока. Маша с Катей переглянулись, но не успели нырнуть за подругой в гущу толпы, как у выхода показались её розовая кофточка и всклокоченные высветленные волосы. Вика отбивалась, не глядя царапаясь красными нарощенными ногтями. В одно мгновение потоком пинков её вытолкнуло из магазина. Если бы Маша не подхватила подругу, она наверняка бы слетела со ступенек, расквасив нос. – Я ж тебя изуродую, сучка крашеная! – сотрясая кулаками и болоньевой кошёлкой, на крыльце появилась тётка – разъярённый гиппопотам в платье в цветочек. На её щеке красовались три кровавые царапины. Продолжая источать ругательства, она кинулась на девушек. – Гляньте, бабы, как они вырядились – мужиков наших с толку сбивать! Маша и Катя потянули Вику прочь, но та не унималась и, гримасничая, визжала: – Да кому они нужны, ваши лохи деревенские?! Вне себя от возмущения несколько местных женщин во главе с бой-бабой принялись оттеснять девушек к старому колодцу за магазином. В предвкушении зрелищ их окружили зеваки. Вика материлась. «Пора бежать», – поняла Маша, но в тот же момент исцарапанная тётка, пользуясь животом, как тараном, выбила из рук подруг нагло огрызающуюся Вику и с победным воплем опрокинула блондинку в отвратительно пахнущее чрево колодца. Ужаснувшись, Маша вскрикнула: – Что вы делаете?! Тётка, подбодрённая азартным улюлюканьем и выкриками: «И правильно… Воспитывать их надо! Распоясались совсем. Ай да Ивановна», двинула на Машу. Катя в страхе попятилась за колодец. У Маши пересохло во рту, а в голове угрожающе заревел хриплый басистый голос рэпера: This is war [4]. Она съёжилась, понимая, что бочкообразная туша с группой поддержки легко может её затоптать. Но внезапно чёрная фигура закрыла её собой. – Бога побойтесь! – грозно остановил их знакомый голос. Тётки замолчали, и кто-то сказал: – Да они охамели совсем… Послушник сурово перебил: – Все не без греха. Нападающая Ивановна, сопя, как паровоз, пробурчала: – Та оне ж понаприехали тут… проучить их надо… – Об этом на исповеди покаетесь, – отрезал послушник. Осторожно выглядывая из-за широкой спины в чёрном подряснике, Маша заметила, как, утратив желание воевать, бабы потянулись обратно в сельмаг, возвращаясь к своей очереди за хлебом. Уже из магазина послышалось жужжание всё ещё недовольных и одёргивания более разумных: «Обалдели совсем! На туристов нападать! Думать надо! Распугаете…» Машин взгляд скользнул вниз, и она увидела ещё готовые к бою, крепко сжатые кулаки послушника. Из колодца доносился истошный рёв Вики. Послушник перегнулся через подгнивший от времени деревянный борт и вытащил перепачканную в иле, воющую Вику. Маша бросилась к ней: – Цела? Вика ныла, размазывая по лицу полосы грязи. Но пострадало только её самолюбие. Катя, как испуганная кошка с прижатыми ушами, крадучись вышла из-за колодца. – Ваше счастье – там один ил остался, засыпали его давно, – буркнул послушник. – А вы? – Я нормально, – промямлила Катя. – Я тоже, – выдохнула Маша и с неподдельной благодарностью произнесла: – Спасибо! – Не за что, – бросил он с каменным лицом, скользнув неодобрительным взглядом по её голым ногам. И Маша почувствовала себя, как провинившаяся девчонка перед старшим братом, к которому хочется броситься на шею из любви и восхищения, но по строгому, неулыбчивому лицу было понятно, что делать этого не следует. Без лишних слов послушник чуть кивнул и пошёл дальше – по своим делам. * * * Подруги привели Вику домой. То хныкая, то матерясь, она шла, растопырив пальцы, с которых стекала тёмная жижа. Когда Вика, напоминающая теперь участницу боёв в грязи, вошла во двор, Антон широко раскрыл рот, а Юрка расхохотался: – Гляжу, поход удался! Только, Виктория, ты перебрала с шоколадом – вон с носа капает… – Дурак! – взвизгнула Вика и метнулась в душ. – Что случилось? – спросил Антон у ещё не пришедших в себя Маши и Кати. – Кое-кто не хотел стоять в очереди… – пробормотала Маша, – у местных бабок разговор короткий – головой в колодец. – А вы где были?! – возмутился Антон. – Слышь, ты на нас голос не повышай – нам хватило уже! – вдруг встрепенулась Катя. – Если б не тот послушник, нас бы тоже из колодца выуживать пришлось. – Какой послушник? – удивлённо вскинул брови Юра. – Всё тот же, – ответила Маша, отмывая руки в умывальнике. – Если так будет продолжаться, к концу нашего отпуска я ему не только жизнь, душу задолжаю. – И чего такого он сделал? – Заступился. Тёток угомонил, – сказала Маша, не скрывая восхищения в голосе: – Причём он вроде чуть старше меня, а сказал, как отрезал. И все послушались. |