Книга Черная магия, страница 14 – Кейт Тирнан

- Кэл, я никак не могу поверить, что все это было на самом деле. - На глаза навернулись слезы, я смахнула их ладонью. - Не могу даже думать ни о чем другом, И почему до сих пор не найдено тело? Что мы будем делать, когда его найдут? Клянусь, всякий раз, когда звонит телефон, я жду, что это полиция, что меня вызовут в участок на допрос. - Слезинка набухла и покатилась по моей щеке. - Я сама не своя.

- Как же я виноват!… - Кэл подвинул свой стул к моему и обнял меня. - Были бы мы сейчас у меня… - прошептал он. - Хочу обнимать тебя и не бояться, что каждую секунду могут войти твои родители.

Я кивнула, шмыгая носом:

- Что же нам делать?

- А делать нечего, Морган. - Кэл коснулся губами моего виска. - Это было ужасно, я постоянно проклинаю себя за то, что втянул тебя. Но сделанного не воротишь. Не забывай, мы защищались. Хантер пытался меня убить. Ты меня спасла. Разве можно было поступить иначе?

Я покачала головой.

- Для меня такое тоже впервые, - прошептал Кэл, уткнувшись в мои волосы. - Ничего ужаснее со мной не случалось. Но знаешь что? Я рад, что мы проходим через это вместе. Нет, я бы ни за что не желал тебе этого. О Богиня, как бы я хотел, чтобы тебя все это миновало. Но раз уж так случилось, я рад, что со мной именно ты. - Теперь он покачал головой. - Нет, путаница какая-то. Я вот что хочу сказать: каким-то страшным образом это сблизило нас с тобой еще больше.

Я заглянула ему в глаза:

- Кажется, я тебя понимаю.

Так мы и сидели, крепко прижавшись друг к другу, пока мои плечи не заболели от неудобной позы и мне не пришлось отстраниться. Мне захотелось сменить тему.

- Твоя мама так обрадовалась, что я нашла предметы Мейв, - сказала я, делая глоток чая.

Кэл взъерошил свои темные волосы:

- Это да. Она как ребенок - с восторгом тянется к каждой новой вещице. Что уж говорить о предметах ковена Белвикет.

- А что такого в этом ковене?

Кэл пожал плечами и задумался. Затем отхлебнул чаю и сказал:

- Ну как, наверное, тайна вокруг его гибели, его сила, его обычаи. Просто счастье, что предметы не были уничтожены вместе с ней. А… ну и ведь ковен принадлежал к клану Вудбейн, - прибавил он, будто его только что осенило.

- А какая разница, принадлежал ли он к клану Вудбейн или нет, если его ведьмы отреклись от тьмы?

- Не знаю, - сказал Кэл. - Может, и никакой. Я думаю, важнее дела, которые вершатся с помощью магии, чем штампы - свет или тьма.

Я вдохнула горячий пар, поднимавшийся от кружки.

- Может, я связала предметы узами, не подумав как следует, - произнесла я. - Что теперь будет, если их возьмет другая ведьма?

Кэл дернул плечом:

- Так не угадаешь. В руках другой ведьмы сила предметов может стать непредсказуемой. Вообще-то предметы ковена редко связывают узами с одной-единственной ведьмой. - Кэл посмотрел мне в глаза.

- Я почему-то чувствую, что они мои. - Я зачем-то стала оправдываться. - Мои, моей матери, матери ее матери. Я хотела, чтобы они принадлежали мне одной.

Кэл кивнул и потрепал меня по волосам.

- На твоем месте я бы, наверное, сделал то же самое, - сказал он, и я ощутила острую благодарность за то, что он меня поддерживает. - Мама бы меня убила, - добавил он со смехом.

Я засмеялась в ответ.

- Сегодня твоя мама сказала в машине, что я очень сильная ведьма, - вспомнила я. - Значит, ведьмы различаются по силе? Я читала в одной книге по истории Викки, что одни ведьмы считались могущественнее других. Это потому, что они больше учились или все зависит от природного дара?

- И то и другое, - сказал Кэл. Он сжал мои ступни коленями. - Это как со школьным образованием. Твои успехи зависят отчасти от ума, отчасти от зубрежки. Конечно, прирожденная ведьма по определению будет сильнее обычного человека. Но и среди чистокровных ведьм есть сильные и слабые. Если ведьма от природы слабая, сколько бы она ни училась, выйдет так - серединка на половинку. Если ведьма от природы сильная, но не учится магии, ей тоже не свершить великих дел. Природа и знания должны дополнять друг друга.

- Хорошо. Тогда скажи, насколько сильна твоя мама, - предложила я. - Скажем, по десятибалльной шкале.

Кэл засмеялся, наклонился и поцеловал меня в щеку.

- Я и забыл, что ты у нас математик.

Я ухмыльнулась.

- Та-ак, - протянул Кэл. Он потер подбородок, мелькнул бинт на запястье. Мое сердце сжалось при мысли о боли, которую ему пришлось испытать. - Значит, моя мама. По десятибалльной шкале. Нет, давай лучше по стобалльной. Слабая, неопытная ведьма получит у нас примерно двенадцать баллов.

Я кивнула, представляя себе шкалу и нашу выдуманную ведьму в самом ее начале.

- А сильные и опытные ведьмы… скажем, Меридин Мудрая или Дэнис Харальдсон, получат по девяносто с хвостиком.

Я снова кивнула, вспомнив Меридин и Дэниса по книгам истории Викки. Могущественные ведьмы, примеры для подражания, учителя, просветители. Меридин сожгли на костре в 1517 году. Дэнис погиб в 1942-м во время бомбежки в Лондоне.

- Мама получила бы восемьдесят - восемьдесят пять баллов, - сказал Кэл.

Мои глаза расширились.

- Ух ты! Она у тебя на высоте.

- Да, лучше не вставать у нее на пути, - сказал Кэл с кривой усмешкой.

- А ты? А я?

- С этим сложнее, - ответил Кэл и взглянул на часы. - Вообще-то уже темнеет, а мне еще хотелось бы наложить кое-какие заклинания на твой дом и машину. Скай по-прежнему в городе.

- Ладно, - уступила я, вставая. - Только скажи, на сколько баллов мы с тобой тянем по шкале силы Кэла? И кстати, Кэл - это Кэлвин или просто Кэл?

Он засмеялся и поставил кружку в раковину. Наверху Мэри-Кей включила свои любимые записи на полную громкость.

- Кэл - это Кэлхаун, - объяснил он на пути в гостиную.

- Кэлхаун, - произнесла я, пробуя имя на вкус. Звучало необычно. - Отвечай на мой вопрос, Кэлхаун.

- Дай подумать, - сказал Кэл, надевая куртку. - О себе трудно говорить непредвзято, но думаю, я потяну балла на шестьдесят два. Я еще молод, с возрастом моя сила прибавится. Я происхожу из хорошего рода, старательно учусь, но звезд с неба не хватаю. Мне не взять магический мир одним наскоком. Получается примерно шестьдесят два.

Я засмеялась и прижалась к его куртке. Он обхватил меня руками и нежно погладил мои распущенные по спине волосы.

- А вот ты… - тихо сказал он. - Ты совсем другое дело.

- Двадцать с хвостиком? - предположила я.

- Господи! Нет, конечно, - возразил он.

- Тридцать пять? Сорок? - Я притворно умоляюще округлила глаза. Мне было так хорошо поддразнивать его и шутить с ним. Так легко было любить его, быть с ним самой собой и не отторгать свою природу.