Книга Война, страница 23 – Алексей Рудаков

— Очень!

— Вот! Я же говорил, что…

— Мне так же интересно, мой дорогой доцент, кто мне за это заплатит. И сколько?

— Как вы можете говорить о презренном металле, когда речь идёт о науке? Об открытиях, могущих пролить свет на историю человечества! — судя по тому каким пафосным слогом он начал выражаться — с финансированием его экспедиции были явные проблемы.

— Могу, дорогой мой. Могу. Я же наёмник.

— Деньги — это грязь!

— А я весьма нечистоплотен. Какой бюджет экспедиции?

В ответ доцент насупился и продолжил нести патриотическую чушь, взывая к моему чувству долга. Пока он так распинался в кают-компании появился Сергей и я кивком указал ему на стул.

— Это кто? — поинтересовался Сергей, кивая на экран, где продолжался сеанс агитации, плавно перешедший от воззвания к моему чувству долга к жалостливым просьбам не дать погибнуть величайшему научному открытию.

— Доцент с Зета-какого-то-том универа.

— Чего хочет?

— Что бы мы помогли ему.

— Поможем? — он потянулся к огурчикам.

— Не лезь, не знаю. Денег у него мало.

— Вы меня представите своему товарищу? — прервал свою тираду археолог.

— Это Сергей, мой оператор боевых беспилотников.

— У вас есть беспилотник? И боевой? — археолог даже всплеснул руками от радости: — Дорогой мой! Это же значительно повышает наши шансы!

— Стоп, уважаемый, — такое проявление радости меня насторожило: — Вы что, ожидаете сопротивление?

— Ну что вы, друг мой! Все враждебное там давно скисло.

— Протухло, — механически поправил его я.

— Не имеет значения, — отмахнулся он: — Я гарантирую вам и вашему коллеге…

— Моему подчинённому.

— Не имеет значения, — повторно отмахнулся доцент: — Я обещаю вам обоим лёгкую, просто легчайшую прогулку и славу в научном мире!

— Так. Доцент. Не крути. Что. Там. Нас. Ждёт?

— Я и не кручу! — попытался увильнуть он, но после моего отказа продолжить общение и угрозы немедленно, если он не расскажет всё, прервать связь и забыть о нём, он раскололся.

— Понимаете, там, на второй фреске, было изображено нечто… — он замялся, подбирая слова.

— Нечто злобное и опасное, охраняющее нечто спрятанное, да?

— Фреска была сильно повреждена, и мы не можем однозначно сказать, что там было изображено.

— Но это — опасное, да?

— Мы не знаем. Сохранился только маленький фрагмент с символами. Однозначно истолковать их нельзя. Символы были между утерянным фрагментом и фрагментом с чем-то, что спрятано в хранилище. Около спрятанного символы означают ценность и внимание. А вот перед ними символы значат внимание и осторожность. Хотя некоторые толкуют их последовательность иначе — как предупреждение проявлять двойную осторожность и двойное внимание, что, безусловно только подчёркивает ценность того, что спрятано в хранилище.

— То есть вы сами не представляете, что там лежит? — вклинился в разговор Клён, успевший незаметно для меня стащить огурчик и сейчас аппетитно похрустывающий им.

— В точку, молодой человек! Именно для этого я и прошу вашего колле… Простите, вашего доблестного командира, оказать нам честь и отвезти нас туда!

— Поможем науке, а, Командир?

— Обязательно, если в цене договоримся. И, кстати, хватит жрать закуску! Скажите, уважаемый, сколько груза и, главное — как далеко, нам тащить?

— Про груз вам, мой дорогой друг, не стоит и беспокоиться. Сущая ерунда для вашего корабля!

— Сколько? — я покосился на начавшую оттаивать бутылку — вокруг неё начала расплываться лужица из таявшего инея.

— Я всё подсчитал, — он чем-то зашелестел и достал пачку разлохмаченных листов бумаги: — Значит так. Ага, вот. — доцент вытащил один из них, густо покрытый неразборчивой с моего места, писаниной.

— Вот. База стандартная, быстровозводимая, автоматическая — 100 тонн. Мой дорогой, но увы — далёкий далёкий от научного прогресса, друг! Это — шедевр! Разработали мои коллеги с факультета Терра формирования. Повторю — это шедевр и венец научной мысли. Полностью автоматизированная система! Всё, что вам надо — спуститься до высоты в пятьдесят метров и сбросить комплекс на ровную площадку. И всё!

— Что — всё?

— Всё. Дальше он сам. Раскроется, возведёт купол, накачает воздух и, даже, создаст внутренние помещения.

— Сам?

— Да, именно сам! Это новый, гигантский шаг человечества на нашем пути освоения галактики! Вы только представьте себе, — он повёл рукой: десятки, нет, сотни кораблей разлетятся по Галактике, разбрасывая такие купола как зёрна новых колоний!

— Хм. А зачем? — я припомнил времянку Чипа: — Сейчас же есть такие же купола, стоят копейки, ставятся быстро.

— Этот рассчитан на шестьдесят человек.

— А те на десять. Ваш сколько стоит?

— Это пилотная модель, — недовольно пробурчал он.

— Ясно. — я повернулся к Сергею: — Напомни мне побольше жратвы взять.

— Зачем? — мой вопрос заставил его быстро убрать руку, уже почти дотянувшуюся до заветной пиалы с огурчиками.

— Слышал же, — я погрозил ему пальцем: — Экспериментальная модель. Значит там ни хрена работать не будет. И да, вот ещё. Туалетной бумаги надо взять с большим запасом. Сеймор, скажите, — я снова повернулся к экрану: — Сколько у вас человек в команде?

— Пара моих ассистентов, два десятка рабочих и ваш покорный слуга, — быстро ответил он.

— Двадцать три значит. А как долго вы планируете копать?

— Неделю, может дней десять. Видите ли, для той культуры нехарактерно проведение земляных работ. Их родная планета, насколько я владею данным вопросом, представляла собой каменистый планетоид с практически отсутствующим слоем грунта. Что означает — исключительно наземные работы, без углубления в грунт. Это, кстати, дорогой Поп, очень интересный момент!

— Что именно? — спросил я из вежливости, быстро прикидывая в уме количество людей и их биологические потребности.

— Эта, ныне вымершая культура, сумела оставить свои памятники не менее чем на четырёх планетах — в разных уголках вселенной.

— И что такого? По Галактике много мусора раскидано.

— Вы не понимаете! Их культура, их цивилизация была недостаточно развита, чтобы осуществлять полёты! Она даже не смогли оторваться от поверхности своей планеты!

— А как же тогда они на других? Клён, — я отвернулся от экрана: — Пометь себе, купить шестнадцать упаковок туалетной бумаги.

— Чего купить? — Сеймор аж поперхнулся: — Как вы можете думать о таком, когда я рассказываю о величайшей загадке вселенной?!