Онлайн книга «Метро 2035. Питер 2. Война»
|
И тут Артем сообразил: силач выпил. Запах перегара забивался вонью давно немытого тела, но все равно – сивушные нотки в воздухе чувствовались. Питон усмехнулся. – Думаешь, я пьян? – Э… – Нет, это вчерашнее. Обезболил. Ты зачем пришел? – Повидаться. У меня увольнительная на три часа. Питон равнодушно кивнул. – А… – Артем помедлил. – А Лахезис? – В госпитале. – Все еще?! – Артем привстал. Сердце вдруг застучало резко и часто. Питон растянул бледные губы в подобие улыбки. – Не беспокойся, отдохни. Она там работает. Вот, меня подлатала… Только сейчас Артем заметил, что перед силачом стоит пластиковый пузырек с таблетками. Пластик старый, пожелтел, надпись почти не видна. Что там может быть? – Что сказали врачи? Питон ухмыльнулся. – «Удивительно, как я с таким сердцем еще живу». Артем помедлил. – А ты? – А я? «Удивительно, что вы с такой работой еще не свихнулись». * * * Артем повел плечами. Два дня, как он вернулся из увольнительной, а мысленно все еще там. С Лахезис повидаться так и не удалось. Черт. Артем до сих пор неуютно чувствовал себя в новенькой форме. Циркачей перевели в спецподразделение, в особую часть. Видимо, то, как они проявили себя в противостоянии с десантом, произвело на начальство сильное впечатление. По слухам, их собирались сделать особой группой. Спецотряд «Ц», ага. – Стройся! Циркачи с ленцой, расслабленно прошествовали на свои места в строю. Перекличка. Помятый человек со знаками различия лейтенанта оглядел циркачей. Лицо у него было усталое. Лейтенант кивнул сержанту, длинному унылому типу с рукой на перевязи. Сержант уткнулся в список, начал называть фамилии. Циркачи беседовали между собой, зевали, почесывались. На командиров никто особо не обращал внимания. – Гудинян, – говорил сержант. – Я. – Бабузов! – Я, да, – ответил Жантас. – Я тут. – Мимино. – Тишина. – Рядовой Мимино! Артема пихнули в бок. Спишь, Мимино? – Я, – он выпрямился. – Что я? – Здесь я. В толпе раздались смешки. Сержанта не уважали. Он не был циркачом, а, значит, принадлежал к касте «лохов». – Отвечать по уставу, рядовой, – сержант захлопнул папку и, не глядя на циркачей, спросил: – Больные есть? Молчание. – На голову? – спросил кто-то. В строю захихикали. Сержант повернулся к лейтенанту, произнес скороговоркой: – Тарищ лейтенант, поверка личсостава закончена. Отсутствующих нет, больных нет. Лейтенант кивнул. – Ладно. Разойдись. – Не нравится мне здесь, – заявил Гудинян вечером. – Вечно они от меня чего-то хотят. Иди туда, иди обратно, стой там, копай здесь. Боже мой, что за люди. А я человек творческий! Я – артист! Я где хочу, там и копаю! * * * Перед ужином Артем нос к носу столкнулся с Гошей. Чуть не сбил лилипута с ног, когда торопился на репетицию. «Извини, малыш», – пробормотал Артем, он подумал, что задел мальчишку. И вдруг – понял, кто перед ним. На лилипуте была его обычная одежда, белый смокинг (но уже грязный), на голове – камуфляжная бандана. Видимо, это была единственная деталь формы, что подошла Гоше по размеру. – А! Это ты, придурок, – сказал презрительно лилипут. Кровь бросилась Артему в лицо. Он усилием воли заставил себя стоять ровно и сделал вид, что не расслышал. Но в памяти отложил на будущее. «Будет время – приду и отпинаю, как следует». Скоро мы и в ваших городах. Мини-Бонд шагнул вперед, к Артему. «Если он скажет еще хоть слово, я ему врежу», – подумал Артем. Изготовился. Молчание. Словно натянули струну, и она вот-вот лопнет. – Прости, – сказал лилипут с усилием. Словно у него свело челюсти. Артем в первый момент не понял. – Что-о?! – Прости. Это все мой отвратительный характер. – Ээ… – На самом деле я хотел помириться. Пожать тебе руку. Ты же теперь герой. Артем снова увидел как наяву: лилипут стреляет. И веганец, напавший на Артема, валится мертвым. Пуля вошла ему в затылок. Все-таки Георгий, несмотря на то, что жуткий засранец, стрелок от бога. – Я был не прав, – угрюмо сказал Гоша. С усилием улыбнулся. – Ты артист, я артист. Мы вместе сражались. Спасали друг друга. Забудем обиды? Пауза. Артем протянул руку. – Забудем. Пожатие руки лилипута было мелким и каким-то влажным. Артем едва удержался, чтобы не вырвать ладонь и не вытереть о штаны. * * * Утром лилипут исчез. На утренней поверке его не было, майор несколько раз выкрикивал его имя, потом быстро ушел. – Гоша сбежал, – сообщил Гудинян во время завтрака. Артем не донес ложку до рта, застыл. – Дезертировал?! Зачем? – Неизвестно. Фокусник помедлил. – Он оставил записку. Для тебя, насколько понимаю. – Записку? Давай! Гудинян покачал головой. Он смотрел на Артема с какой-то странной жалостью. Темные глаза фокусника были полны вселенской тоски. – Не могу. – Почему? – Ну… как тебе сказать… – Ты ее уничтожил? Гудинян подавил смешок. Почесал затылок. – Это было бы… затруднительно. Пойдем со мной, я покажу. Надпись была огромной. Белой краской было выведено на стене станции: Я УБЬЮ ВСЕХ КТО ТИБЕ ДОРАГ МИМЕНО – Он забыл поставить запятую, – сказал Гудинян. Артем с трудом сообразил, о чем тот говорит. Мысли его были далеко отсюда. «Всех, кто тебе дорог». Где был Гоша, когда убили Лану? За ее спиной, верно? – И «Мимино» пишется через две «и», – продолжал фокусник. – Грамотей, блин. Артем подумал, что сейчас ударит фокусника. Иногда чувство юмора Гудиняна вызывало настоящее раздражение. – Что он может сделать? Ничего, верно? Циркачи переглянулись. В их глазах Артем прочитал все, что угодно, кроме успокаивающих вестей. – Это Гоша, – сказал Гудинян. – Гоша псих. Я всегда это говорил. |