Онлайн книга «Метро 2035. Питер 2. Война»
|
«Ите-тива». «Аси-ся». И снова «ино-ино». Чужой бродил рядом с ними, по коридорам цирка, повторяя эти слова на все лады. Голос был… нечеловеческий. Комар не мог бы объяснить, почему так думает, – но это точно не человек. – Убер? Что он такое говорит? Что значит «ино-ино»? – Говорит? – Убер повертел головой. – Кто говорит? Ни фига не слышу. – Правда? Ну… может, показалось… – Чтоб меня, – сказал Убер. – И тут призраки! Давай, брат, ищем Таджика и сваливаем. Для начала будем считать, что в этом коридоре его нет. Тогда куда? Комар показал на белую табличку «ПАРТЕР 11-16 РЯД. ЛЕВАЯ СТОРОНА». – Может, туда? – Ага, – Убер кивнул. – Посмотрим представление. В цирке мы или не в цирке? Двустворчатые двери в зрительный зал – с мозаичным стеклом. Щель между створками слабо светилась, словно там, в зрительном зале, был источник света. Убер, недолго думая, пинком распахнул двери. И перед Комаром открылся цирк. * * * От пространства захватывало дух. Сквозь дыру в куполе в зал проникал неяркий, слабый свет – отчего казалось, что здесь стоят вечные сумерки. Полупрозрачный, мертвенный полумрак без теней. Круглый манеж, зрительный зал с рядами кресел, обтянутых красной искусственной кожей. Местами кресла облезли, поэтому зал выглядел неопрятным, заброшенным. Впрочем, а каким еще он должен быть? Двадцать лет здесь не бывал ни один человек. Представление (или репетицию?) прервали в самом начале. Над манежем закреплена сложная конструкция из канатов, стоек, противовесов и страховочных сеток. Площадки для акробатов или как их там называют? И еще… – Велосипед, – сказал Убер. – Велосипед, – согласился Комар. С особым умилением они рассматривали велосипед, поднятый на самый верх. Велосипед был закреплен веревкой. Возможно, один из воздушных гимнастов должен был съехать на нем вниз, к следующей площадке. Интересно, почему эта конструкция до сих пор не развалилась? Канаты изрядно провисли. – Что теперь? – спросил Комар. – Давай вниз. Вон туда, – Убер показал на выход из манежа, которым пользовались артисты цирка. Над ним расположен балкон для оркестра – Комар отсюда видел брошенные инструменты, пюпитры, нотные листы… Они начали спускаться. И вот они внизу. Красный цвет ковра режет глаза – Комару показалось вдруг, что манеж полон густой венозной крови. Владимирец помотал головой. Они перешагнули через бортик (Комара вдруг неприятно кольнуло в затылок. Какая-то мысль… забыл) и пошли напрямик. Кроваво-красный ковер неприятно пружинил под ногами. На манеже лежали булавы, обгорелый обруч, шляпа, программка, пара листов с нотными знаками… Форганг, вот как это называется, подумал Комар. Выход для артистов. «Возвращаться только по краю», вспомнил он. Черт. И какая-то еще примета была… Надо посмотреть в книге. – Что там, внизу? – спросил Комар, пытаясь отогнать неприятное предчувствие. – Как думаешь? Убер пожал плечами. – Должно быть, клетки для зверей, гримерные для артистов. Не знаю, конюшни для слонов. Что-то в таком духе. Заглянем? Это действительно была конюшня. Только не для слонов, а для лошадей. Стойла, поилки, упряжь, ведра, лопаты, вилы, скребки. Все старое и сгнившее. На полу, свернувшись, как дохлая змея, валялся кнут. Убер провел лучом фонаря. В следующем стойле лежал скелет лошади. Голый, ни клочка шкуры. …Что-то мягко вздохнуло, уютно зашуршало в темноте. – Таджик! – позвал Убер. – Это ты? Он сделал шаг и направил в глубину конюшен фонарь. Луч пробежал, вздрагивая, по грязному полу, засыпанному какими-то шариками, убежал в глубь конюшен… Уперся во что-то. Убер вздрогнул. – Назад, – сказал он. Голос скинхеда настолько изменился, что Комар почувствовал неладное. Он попытался заглянуть через плечо Убера – слишком высоко. В следующий момент тот сдвинулся, и Комар едва подавил крик… Тысячи, миллионы крыс. Они лежали тут, словно в полусне, – живые, дышащие. Тельце к тельцу, живой ковер – от пола до потолка. У Комара подкосились ноги. Тысячи, миллионы крыс. Теперь Комар осознал смысл приметы «Не перебегай дорогу артисту». И уж точно «не целуй артистов в нос». Если здесь такие артисты, то… Его передернуло, голова кружилась. Живот свело. – Назад, я сказал, – шепотом велел Убер. Скинхед оттеснил Комара обратно в коридор, аккуратно прикрыл огромные двери. Бесшумно отступил к выходу на арену. Мотнул головой. «Давай за мной». Комар все не мог опомниться. Руки тряслись, ноги подкашивались. В желудке образовалась противная, сосущая пустота. Слабость. Ничего более жуткого он в жизни не видел. (Правда?) «Поиглаем?» Комара передернуло. (Мертвая корова) (Пам-пам) Даже Леди отступила на второе место. С Леди можно было бороться, хитрить. А крысы – были просто крысами. Стихия. – Назад, тихо. Не шуми. Они уходили, стараясь не шуметь. Комар за это время умер десять раз. «Наверное, когда я сниму противогаз, то буду весь седой». Каждый скрип казался ему грохотом барабана, выстрелом в тишине. – Кажется, все, – сказал Убер. – Фух! Они вернулись обратно, выбежали через служебный вход на манеж. Скрип тросов. Комар вскинул взгляд. Акробатическая конструкция медленно покачивалась у них над головами. Вокруг манежа – ряды кроваво-красных кресел, уходящие в высоту. Полупрозрачная темнота. И скрип, скри-ип, скри-и-ип – над головой. – Что… будем делать? – спросил Комар. Голос не слушался. – Наверх! Они начали подниматься. Никто не подгонял, но шаг оба ускорили. Комару казалось, что ему в спину глядят тысячи сонных крысиных глаз. * * * Зря они вернулись наверх. Это точно. Комар сглотнул. Что-то гигантское и темное надвигалось на них из коридора. Темное заполняло коридор, хрустело стеклом и сбивало банкетки. Темное хотело крови компаньонов. «Ино-ино-ино», – бормотало существо в коридоре. То пискляво, то глубоким хриплым басом. И приближалось, приближалось… Этакий парад-алле ужасов. Убер развернулся и пробежал мимо Комара. Тот все еще пытался высмотреть, что именно надвигается на них из темноты. Щурился и вытягивал шею… Убер на ходу затормозил, побежал обратно. Ухватил Комара за рукав и потащил за собой. – Бежим! – завопил Комар. Несколько запоздало, конечно. «Ете-тива!» – возвестило чудовище им вслед. |