Книга Помолвка с чужой судьбой, страница 38 – Екатерина Островская

Но тут открылась дверь. И появились… Не те глупые грабители, разумеется. А начальство из Москвы.

Их было двое.

Один, войдя, сразу сказал:

– Лежите, подполковник. Не надо вставать.

А Евдокимов и не собирался. Он только хотел возмутиться, что они вот так вот запросто, не постучав, тем более в такой ответственный момент…

– Мы к вам по делу, – сказал второй.

– Номер дела назовите, пожалуйста, – попросил Иван Васильевич.

– В каком смысле? – не понял первый посетитель, но тут же улыбнулся. – Понятно, это шутка. Нас предупредили, что вы неординарный человек.

– Очень неординарный, – подтвердила Рита, поднимаясь с постели, – вы даже не представляете…

– А девушка может идти, – сказал второй посетитель, обращаясь почему то к Евдокимову.

– Я не покину больного, – громко возразила Рита, – у меня распоряжение начальства находиться рядом с ним неотрывно.

– И даже ночью? – тихо поинтересовался первый.

Рита вспыхнула:

– Даже ночью, если потребуется.

– Мы с вашим начальством уже обо всем договорились, – произнес второй, – начальство просило передать вам, чтобы вы отдохнули немного.

– Я не устала.

– Риточка, – попросил Иван Васильевич, – это по работе. Разговор предстоит секретный…

– Ну, ладно, – вздохнула медсестра, – но вы меня зовите, если что.

И направилась к выходу.

– Мы его не обидим, – пообещал первый. – Только вы под дверью не стойте, отдохните где-нибудь.

Оба посетителя посмотрели на ее ноги и переглянулись, восхищенные.

Дверь закрылась.

– А теперь давайте знакомиться, – протянул Евдокимову руку первый посетитель. – Я полковник юстиции Мурашкин, а это полковник юстиции Иванов.

– Насколько я понимаю, вы из управления собственной безопасности?

– От вас ничего не утаишь! – восхитился Иванов. – Неужели так заметно, откуда мы? Вы что, уже имели дело с нашим управлением?

– Упаси боже!

– Если уж мы к кому пришли, то никакой бог не поможет, – просветил следователя полковник юстиции Мурашкин. – К вам это не относится, разумеется. Можем даже порадовать вас. Подписан приказ о присвоении вам внеочередного звания. Рассматривается вопрос о награждении орденом. Но это к слову, так сказать, для затравки разговора. Мы хотим поговорить не о вашем подвиге, разумеется. Хотя все наше управление восхищено вашей отвагой и умелыми действиями. Мы хотим поговорить об атмосфере, царящей в вашем городском управлении следственного комитета.

– Так я мало дышу этой атмосферой, – ответил Иван Васильевич. – В кабинете практически не сижу – по необходимости разве что, когда с бумажками работаю. А так все время на вызовах, на оперативных мероприятиях, на очных ставках и допросах. Ведь волка, сами понимаете, ноги кормят. Сидя на месте, сыт не будешь.

Оба полковника переглянулись.

– В этом мы с вами абсолютно согласны. Кстати, на недавней расширенной коллегии Министерства внутренних дел как раз и ставился вопрос о том, что сотрудники всех без исключения правоохранительных органов должны быть ближе к народу, быть на виду, так сказать, чтобы народ был уверен, что он под надежной защитой.

– Наконец-то! – изобразил радость Евдокимов. – А то я который год до начальства достучаться не могу. Давайте, говорю, будем ближе к народу.

– Говоря о начальстве, вы имеете в виду полковника юстиции Горохова? – вкрадчиво поинтересовался Мурашкин.

– Да любого! Горохов что – один такой? Он продукт системы.

– Ну, это вы зря, – покачал головой Иванов, – система тут ни при чем. Давайте-ка лучше о Горохове поговорим.

Евдокимов посмотрел в потолок, потом на дверь и кивнул.

– Задавайте вопросы.

– В каких вы отношениях с вашим начальником?

– Да ни в каких! Что я, секретарша, что ли, чтобы вступать с ним в отношения? А так все только по службе: он начальник, я подчиненный: он вызовет меня или кого иного в свой кабинет и обматерит. Это его основная работа. А моя – заниматься расследованиями.

– А случалось такое, чтобы он отстранял вас от расследования уже практически раскрытых преступлений?

– Постоянно случается. Хотя вру. Зачем зря на Горохова наговаривать? Иногда он меня не отстранял – не успевал. Только позовет в кабинет, чтобы это сделать, а я уже дело в суд передал.

– Вы серьезно? – удивился Иванов. – Просто вы так говорите, что не понять, где шутка, а где правда.

– Я не шучу, я же отдаю себе отчет, с кем беседую.

Оба визитера стали внимательно изучать лицо Евдокимова. Наконец оба удостоверились в его искренности.

– Дело в том, что на полковника юстиции Горохова было послано представление на присвоение ему генеральского звания. Управление кадров подготовило было приказ, коллегия утвердила бы, стал бы ваш Горохов генералом-майором юстиции, но…

Произнеся все это, полковник Мурашкин поднял вверх указательный палец, и Евдокимов посмотрел на потолок, на котором ничего интересного не обнаружил. Мурашкин проследил за направлением его взгляда и продолжил:

– Но тут случились эти недавние убийства… Да бог с ними, с убийствами этими, разное в нашем деле случалось. Но после захвата больницы в наш адрес посыпались многочисленные жалобы. В то, что в них сообщалось, поверить было невозможно, но потом стали поступать видеоматериалы… Вот потому мы и прибыли сюда, в больницу, и прямо к вам. Это ведь вы вели расследование по Ракитину?

– Так точно.

– Там было что-нибудь?

– Чего-нибудь было много, но в процессе расследования выяснилось, что все обвинение строится на показаниях одного человека, личность которого установить не удалось, потому что он жил по подложным документам, а когда это выяснилось, тут же свидетель был найден убитым. Кроме того, сам характер преступления и то, что потом было совершено покушение на самого Ракитина, лишь подтверждают мое предположение: объектом покушения изначально был сам Ракитин, а убитый Гасилов, скорее всего, знал о готовящемся преступлении и хотел предупредить своего партнера по бизнесу. А те, кто подготовил заговор, решили убить сразу двух зайцев.

– Зайцев – в смысле Ракитина и Гасилова? – удивился полковник юстиции Иванов.

Евдокимов задумался, а потом согласился:

– Можно сказать и так. Хотя Георгий Исаевич Гасилов с погонялом Горик – волк еще тот, если судить по его криминальному прошлому. А Ракитин, между нами говоря, чудом выжил. Да вы и сами можете на него посмотреть – он в соседней палате лежит.

– Уже не лежит, – сказал полковник юстиции Мурашкин.

– Разве? – удивился Евдокимов. – А где?