Книга Hounded. Преследуемый. Хроники Железного Друида. Книга 1, страница 70 – Кевин Хирн

Я не буду хорохориться и говорить, что мой сфинктер не сжался – у меня прекрасно развит инстинкт самосохранения, – но в принципе я никак не показал, что меня беспокоит файербол, и не стал отступать. Теперь-то я проверю свой амулет в действии, промелькнуло у меня в голове.

Вам наверняка доводилось обжечься о корочку сладкого пирога, который секунду назад вытащили из микроволновки? Так вот, адский огонь – это нечто похожее: мимолетная вспышка яростного жара, не оставляющего никаких следов, а затем все тело покрывается испариной.

Энгус остолбенел. Он ведь мечтал узреть мертвого поджаренного друида, а на него нагло пялился раздосадованный и – самое главное – живой друид, который был вооружен волшебным мечом.

– Что за бред! – взорвался Энгус. – У тебя нет защиты против адского огня! Почему ты еще не умер?

Я промолчал и начал молча сдвигаться вправо, стараясь отыскать участок земли, не изгаженный скользкими останками демонов.

Именно в этот момент всадник на бледном коне рассмеялся. Все на лугу затаили дыхание, слушая хриплый, дребезжащий смех и пытаясь понять, что происходит.

Я воспользовался всеобщим замешательством и бросился на врага. Именно тогда и началась наша дуэль. Мысленно я уже приговорил Энгуса к смерти, но он не намеревался мне смиренно подчиниться, поэтому мне оставалось проявить чудеса ловкости и претворить мечту в реальность.

К сожалению, все было совершенно не так, как в моих любимых японских аниме, где герой вонзает меч в живот плохого парня, того начинает бить мелкая дрожь, даже капельки пота выступают на лбу, после чего его рвет кровью и он удивленно шепчет: «Это же меч Хаттори Хандзо» ^[31] – и умирает.

Увы, здесь разыгралась иная драма.

В прошлом Энгус был неплохим фехтовальщиком: он пару раз помог ирландцам выбраться из отчаянного положения и частенько вызывал восхищение на полях сражений – в отличие от Бреса. Энгус сумел парировать мою первую серию ударов, беспрерывно проклиная меня: он обещал изуродовать мою плоть, вырыть кости всех моих потомков и превратить их в желе – и прочее, и прочее. А когда Энгус перестал сотрясать воздух, он захотел отступить, чтобы получить свободное пространство и перейти в контратаку. Я не дал Энгусу ни единого шанса, продолжал теснить его назад и вскоре сообразил, что наш поединок идет по старым ирландским образцам – возможно, других Энгус и не знал.

Однако мои умения этим не ограничивались. Я не для того прожил несколько столетий в Азии, а последние десять лет устраивал спарринги с вампиром, чтобы оставаться в рамках старых как мир приемов фехтования. Я изменил тактику и перешел на китайскую технику с серией обманных движений кистью, что принесло мне успех. Энгус поднял меч, дабы парировать мой удар сверху, но промахнулся. Клинок вонзился в его левое плечо, и я вытащил Фрагарах, когда лезвие коснулось кости. Энгус взвыл от боли и, по-моему, решил что-то сказать, но едва не захлебнулся собственной слюной, и я остался в неведении.

Сейчас левая рука Энгуса висела, точно ветка мескитового дерева в период муссонов, а сам бог любви пошатывался будто под порывом ветра. Похоже, у меня появилась возможность рискнуть – если у твоего противника возникли проблемы с вестибулярным аппаратом, ты можешь рассчитывать на победу.

Я отступил на шаг, позволив Энгусу истекать кровью и понимая, что он будет слабеть с каждой секундой. Я не сомневался, что он использует магию для остановки кровотечения, и это меня вполне устраивало: ведь мне сопутствовала неслыханная удача. Кроме того, я понимал, что даже Энгус не сумеет сразу «починить» свои мышечные ткани: исцеление – долгий процесс, требующий терпения.

Спустя полминуты Энгус поднял свой меч: согласно правилам, пришел его черед атаковать. Я максимально сконцентрировался и почувствовал, что наша ненависть друг к другу многократно усилилась – ведь речь шла о двух ирландцах, которые отличались буйным нравом.

– Ты преследовал меня столетиями! – прорычал я. – Ты имел возможность продолжать игру в том же духе, но твоя мелочная зависть к Бригит привела тебя к позорному концу!

– Врешь! Ты хотел сказать, к твоему позорному концу! – взревел Энгус, которой, видимо, окончательно свихнулся после того, как я превратил его грандиозные интриги в банальное соперничество с сестрой.

Он попытался достать меня резким диагональным выпадом, вложив в него всю свою мощь. Но я давно раскусил его старомодный маневр. Ухмыльнувшись, я ощутил новый прилив сил и умело парировал выпад. Стремительно сдвинув свой клинок таким образом, что лезвие Моралтаха оказалось как раз под Фрагарахом, я ловко блокировал удар Энгуса.

Бог любви инстинктивно согнул руку, сжимающую Моралтах, и отпрянул. Я прыгнул вперед и полоснул Энгуса мечом по шее, прежде чем он успел и глазом моргнуть.

Энгус Ог дернулся и плашмя рухнул на землю, а его голова откатилась куда-то в сторону.

– Я был прав, Энгус, – произнес я.

Всадник на белом коне рассмеялся и направил своего скакуна к нам. Я отошел, а Смерть наклонилась, подняла с земли череп Энгуса Ога и, продолжая дико хохотать, развернула коня к адскому пламени.

Тем не менее я слышал мысленные протесты бога любви.

‹Нет! Меня должна забрать Морриган! Морриган, ты слышишь меня? Отведи меня в Тир на Ног! Морригаааааан!›

Бледный конь Смерти прыгнул в костер, унося своего всадника в огонь.

Итак, Смерть отправилась обратно в Преисподнюю, а я наконец избавился от Энгуса Ога.

‹Ты – молодчина, Аттикус! А сейчас сними меня с цепи и купи кусок мяса побольше›, – заявил Оберон.

‹Не волнуйся, приятель, но чуть-чуть потерпи. Сперва мне надо освободить оборотня, а то волки подумают, что я их оскорбляю. Ты ведь понимаешь важность дипломатии, правда?›

‹Господи, какое же у них хрупкое эго! Ну и неженки! ›

Оборотни одобрительно залаяли, когда я подбежал к Халу и стащил черный мешок с его головы. Глаза оборотня пожелтели, его внутренний волк рвался наружу, но серебро не давало ему обратиться в зверя. Грудь Хала высоко вздымалась, и он с трудом мог говорить.

– Благодарю… Аттикус, – хрипло пробормотал он. – Я видел все через связь со стаей… ты знаешь рыжеволосую женщину… которая предупредила про ловушки из серебра.

– Да, ее зовут Флидас, – ответил я, внимательно изучая цепь с тяжелым висячим замком. Я не умею пользоваться отмычками, а попытка уничтожить цепи при помощи магии могла занять много времени. Но наверняка где-то поблизости находится ключ. – А почему ты спрашиваешь?

– Она… она нас похитила!

– Что? Флидас? Разве не Эмили?

– Нет. – Хал затряс головой. – Флидас вела машину. Она уговорила нас сесть… на заднее сиденье.