Онлайн книга «Сборник «3 бестселлера о любви в космосе»»
– А как же телепатия? – спросила Женя. – Он – гатраноид, а ДНК гатраков устойчива к телепатии. – А… – Геном честности? – усмехнулся Талех. Женя кивнула, виновато глянув на Рокена. Учёный деликатно отвернулся. – Не сработал, – сказал Талех. – ДНК полипа невосприимчива к нашим геномам. И на гатраков джамранские геномы действуют непредсказуемо. А говорить он не станет. – А умеет? – удивилась Женя. Помнится, при встрече в лифте оно бормотало что-то нечленораздельное. – Ещё как может! – усмехнулся Талех. – В ходе допроса мы узнали массу гатрацких ругательств и похабных анекдотов… Внезапно гатраноид рассмеялся трескучим смехом и заговорил ломким голосом: – А вы не стесняйтесь, командор! Недаром о вас говорят… Талех заметно напрягся. – Давайте, – хмыкнул гатраноид. – Вы это любите… Командор промолчал и не двинулся с места… – Ну?! – гатраноид подёргался, пробуя вырваться из оков. – Хотите анекдот? Приводят к Талеху гатракского лазутчика и спрашивают: «Господин командор, что нам с ним делать? Мысли читать нельзя, геномами колоть тоже». «Пытайте, – отвечает командор, – пытать можно». Талех выслушал с каменным лицом. Дравал закашлялся. Миритин с Рокеном подавили смешки. А Женя вопросительно посмотрела на Рокена, и перевела взгляд на Талеха. Ей было не смешно. – Он безумен, – невозмутимо сказал командор. – Несёт всякую чушь. В результате неудачного симбиогенеза. Обычно такие экземпляры не выживают, в лучшем случае – не более тридцати суток. Как он вообще продержался так долго? Впрочем, он умирает. Талех повернулся к Жене. – До утра не доживёт. Требуется ваша помощь. – Моя?! – поразилась Женя. – А что я могу? – Многое. Вы же ксенопсихолог. Попробуйте разговорить вашими методами. Лучше бы на Женю обвалился потолок! Это что, наказание?! Особо изощрённая пытка? Правду про него говорят… – Женя… Талех назвал её настоящим именем? – Я серьёзно. Понимаю, вам тяжело в это поверить, но вы моя последняя надежда. В арсенале ксенопсихолога, насколько мне известно, наверняка есть какие-нибудь тесты… Чтобы контактировать с непрошибаемыми инопланетянами. «Мне это снится», – с тоской подумала Женя. К сожалению, это был не сон, а суровая реальность… – Что нужно узнать? – сдавленно уточнила она. – Где находится взрывное устройство. «Это твой решающий ход, – неожиданно прозвучало в голове не её мыслями. – Пока играешь на своём поле». Что за?! И Женьку озарило. Она связала всё, что знала о филиноидах, сопоставила, задумчиво прищурившись взглянула на океза, прикинула и воскликнула: – Голографические очки! – Что? – не понял Талех. – Мне нужны голографические очки с видеорядом. Загрузите туда изображения внутри станции… Что у гатраков и филиноидов вместо мозгов? Миритин с Талехом переглянулись. – Ну, орган управляющий мышлением, поведением… – пояснила Женя. – А, вы об этом, – сказал Миритин. – У филиноидов – нервные узлы в разных частях тела. У гатраков нервная система и мозг почти идентичные гуманоидным. У гатраноида, вероятно, и то, и другое или, скорей всего, гибрид. – Значит, мозговую активность гатраноида можно зафиксировать на энцефалометре? – Если настроить на соответствующие электрические волны. У гатраков – преобладают гамма и дельта ритмы, у филиноидов… не важно. Стационарный энцефалометр из медицинского центра вполне подойдёт. – Тогда надо подключить его. – Вы слышали?! – крикнул Талех. – Выполняйте! Дравал конвоировал скованного гатраноида в медотсек. Миритин с Рокеном отправились вперёд настраивать приборы. А Талех с Женькой отстали, и командор спросил: – Как это поможет? – Скажите честно, вы сами обо мне подумали или…? – Дмерх, – угрюмо ответил Талех. – Возник на допросе… В общем, заявил, что вы должны помочь… Я не поверил, но он показал мне, что произойдёт со станцией, если… Так что вы задумали? Похоже, Талех слишком нервничал для Талеха. – Всё просто, – ответила Женя. – Вы говорили, что филиноиды реагируют на визуальные образы. Он наполовину полип, значит… Если гатраноид знает о взрыве или взрывателе, то возникнет ассоциативная связь и показатели изменятся. Для этого понадобится совместить изображения… Талех? – Что? – Вы же его не пытали. – Откуда вы знаете? Не слышали анекдот? – Не важно. Мало ли что болтают. Просто я так чувствую. Талех посмотрел ей в глаза. – Я не пощадил бы гатрака, но часть его когда-то была филиноидом… Жертвы гатраков ни в чём не виноваты. Я не могу причинить боль тому, кто и так пострадал. – В нём же ничего не осталось от того полипа? – Это не совсем так… Он просто смирился… Гатраноида посадили в кресло и надели шлем энцефалометра. Женька никогда раньше не пользовалась этой штукой. Не было случая. Потому Миритин сам подключил электроды, сканометры и подсоединил тактильно-визуальные датчики. Дравал загрузил в голо-очки данные с пультов слежения, и доктор направил визуальный спектрометр к зрительным нервам, фиксируя изображения и выводя на монитор. – Если не поможет, – рассудила Женя, – попробуем слуховые ассоциации. Записи со звуком? – Конечно, – ответил Дравал, – но из-за помех неразборчиво, общий шум. Народу на станции много. – У филиноидов повышенная чувствительность. Проверили глазную реакцию на бомбу. Отдельные показатели слегка дестабилизировались. Это подтверждало, что они на правильном пути… – Вперёд, – выдохнула Женя, чувствуя себя… странно. Они прогнали записи по нескольку раз. Никакой реакции… Импульсы гатраноида оставались прежними. Мозговая активность приблизились к нулю. И ни единого всплеска на экране! Женька в отчаянии посмотрела на Талеха, мол, «сожалею». Неужели и здесь облажалась? – Я ошибалась, – грустно сказала она. Миритин сочувственно вздохнул. – Попробуем ещё раз, – не сдавался командор. – Дравал, это всё, что есть? – Конечно, вся станция … Даже терминалы и спутники… Возможно, он не знает… – Хоть бы вздрогнул, – пробормотал Талех. – А что если, на станции взрывателя нет? – задумчиво проговорил Рокен. – Гатраноид собирался передать бомбу кому-то, и этот кто-то не местный… |