Онлайн книга «Ночь вне закона»
|
Пролог
Месяц спустя – Это вас. Доктор Мартин Ротх, психиатр с неожиданно гладким, слишком моложавым для главного врача лицом, хотел передать ей телефонную трубку, но она вдруг испугалась. Конечно, она была рада услышать чей-то голос помимо голоса терапевта и сокамерников, хотя доктор Ротх не любил, когда она так называла других пациентов. Но ее вдруг охватил сумасшедший ужас: казалось, сто́ит собеседнику на другом конце произнести первое слово, как телефон в руке воспламенится и сожжет ее покрытый шрамами и рубцами череп. Она боялась вспышки огня, который, преодолев барабанную перепонку, доберется до мозга. Безусловно, это было чушью. Но в любом случае не такой большой глупостью, как обычные суеверия, – разумеется, можно разбить зеркало и все равно выиграть в лотерею. И уж точно не такой нелепостью, как фея сна, в которую она долго верила в детстве. Ее мама прибегала к этой замечательной фантазии каждый раз, когда не хотела читать сказку на ночь. – Если ты прямо сейчас выключишь свет, то фея сна оставит для тебя утром какой-нибудь подарочек под дверью. Можешь пожелать чего-нибудь! «Шоколадку». Иногда она желала себе платье принцессы или кукольный дом. Но в основном хотела сладостей, потому что маленькие заказы – это она быстро смекнула – фея иногда исполняла. На большие маминых угрызений совести не хватало. Если бы мама подошла сейчас к ее больничной кровати в закрытой палате отделения номер 17, поцеловала в нос и спросила, что ей хочется попросить у феи сна, то она, как утопающая, вцепилась бы в мамину спасительную руку и крикнула: – Я хочу вернуть все назад! «Ей-богу, я так этого хочу!» А потом бы заплакала, потому что ей давно уже не пять лет и она слишком большая, чтобы верить в чудеса. Хотя именно сейчас это и было нужно. Чудо, которое стерло бы все, что она натворила и что в итоге привело к крови, ужасу и отчаянию. «Только смерть обнуляет счет». Оц часто повторял ей эту фразу, но, честно говоря, для этой мудрости не требуется много жизненного опыта. Все создано для того, чтобы выйти из строя: холодильник, любовь, рассудок. Она уже не могла сказать, когда именно лишилась от страха рассудка. Или все-таки могла? Вероятно, это случилось в день их последнего контакта. Незадолго до полуночи. Когда Оц, о котором она не знала ничего, кроме этого странного псевдонима, показал ей свое настоящее лицо, не раскрыв при этом, кто же он на самом деле. – Почему мы не можем это остановить? – спросила она. Уже готовая расплакаться, потому что поняла: Оц никогда и не планировал заканчивать эксперимент по-хорошему. Он использовал ее. Самым ужасным и жестоким образом, как не поступал еще никто и никогда. – А зачем? – спросил он. – Потому что так не было запланировано! – Жизнь нельзя спланировать, детка. Это процесс познания. Она идет своим чередом, а мы наблюдаем. – Но мы не наблюдатели. Мы создали это. Оц засмеялся, и она представила, как он покачал невидимой головой. – У нас была идея. И как уже сказал в своих «Физиках» Дюрренматт: «Все, что человек раз открыл, не может быть больше скрыто». Если мы сейчас остановимся, кто-то другой завершит наш труд. – Но тогда это будет уже не наша вина. – Еще как наша. Мы виновны в том, что запустили эксперимент. Если кто-то умрет – а это обязательно случится, – то лишь потому, что мы подали убийцам такую идею. Мы вдохновители зла. – Но я никогда не хотела этого! Она так сильно дрожала, что мир вокруг казался смазанным изображением. – Я не могу с этим жить. – Боюсь, придется. – Я тебя умоляю. – Сделать что? – Прекратить это. Он рассмеялся: – Мы в двух шагах от прорыва. Не могу же я сейчас остановить наш эксперимент. Это как если бы мы выплеснули действующую вакцину, не протестировав ее. Научный coitus interruptus. [2] Вакцина. Слово навело ее на мысль: – Тогда давай сделаем как Солк. – Кто? – Джонас Солк. Победитель детского полиомиелита. Разработанную им вакцину он сначала протестировал на себе. Молчание. Видимо, она ошарашила его этой идеей. Похоже, Оц действительно задумался. Она повторила в тишину: – Сделай как Солк. Возьми нас в качестве подопытных кроликов. Когда Оц наконец ответил, она не могла поверить, что он действительно согласился. – Неплохая идея. Записал. Она кивнула. С облегчением и все равно в страхе. Который усилился, когда Оц продолжил: – Твое имя уже в списке. Ее сердце екнуло. – А ты? Что насчет тебя? – Я не могу участвовать. – Почему? «Трус! Трусливая свинья!» – Я не такой, как ты. – И в чем же отличие? – спросила она. Кроме честности, теплоты и сердца? – Мне не хочется умирать, – ответил он и повесил трубку. И после этого больше не объявлялся. Игнорировал ее звонки. И ее крики. Когда перед ней возник парень с газовым баллончиком. Когда рядом с ее головой разбилось стекло. Или когда она орала во все горло, в то время как мужчина с мусорным пакетом на голове пытался ударить ее ножом в глаз. И все это время Оц был рядом. Наблюдал за ней. Подстерегал. Шпионил. В этом она была уверена. Так же твердо, как и в том, что не существует никакой феи сна. И что она никогда уже не сможет покинуть клинику, в которой сейчас находится. Хотя даже доктор Ротх время от времени смотрел на нее так, словно и правда верил в ее историю о Ночи вне закона. Или он был просто хорошим актером и оставался при своем мнении. Разве можно на него за это обижаться? Она сама едва различала, пережила ли все в действительности, или это просто извращенный ночной кошмар. – Вас к телефону, – повторил шепотом доктор Ротх, который все еще стоял рядом и о котором она совсем забыла, погрузившись в воспоминания. Наконец взяла у него трубку, спросила: |