Книга Личный тренер, страница 20 – Веся Елегон

Поднявшись на руках, он несколько секунд просто смотрел в пол, потом сел, вытянув перед собой ноги. Оглядел комнату, затем желтые глаза остановились на мне.

– Пришла. – Ну и что тут скажешь?

– Часто у вас такое? – кивнув на все еще зажатый в руках шприц, спросила я.

– Редко. – Ответ не отличался информативностью.

– А что, если я не смогу прийти так скоро? Или вообще не смогу прийти?

– На этот случай есть дворецкий. – Кентанец оперся руками о низкий столик и попытался встать.

– То есть у вас есть дворецкий?! – Удивление граничило со злостью. – Так почему же он вам не помог?

– Я сказал ему не вмешиваться.

– Что?

– Ты же успела, – ответил наконец поднявшийся кентанец. Сейчас он недовольно смотрел на кресло, висящее в воздухе на другом конце комнаты.

Я подвела кресло к мужчине, он опустился в него и откинул голову назад, закрыв при этом глаза.

– Это не страшно, – произнес он. – Просто перестарался на тренировке. Слабость. Ты останешься на обед? – Вопрос прозвучал неожиданно, заставив меня похолодеть.

– Нет, – услышала я свой собственный голос. – У меня теперь есть еще одна работа. Я занята, – соврала я, ведь на сегодня у меня еще ничего не было запланировано, да и на завтра.

– О. Так тебя взяли на стадион? – как-то разочарованно.

– Да. – Я нервно поправила толстовку и отступила в сторону кухни. – Я пойду?

Кентанец сидел в кресле, не поднимая головы и не открывая глаз. Бледный и будто не живой совсем. Только губы зашевелились, словно осколок другого мира:

– Иди. Сегодня в шесть. Не опаздывай.

– Ладно.

Я выскочила на кухню и через секунду уже прыгала по гостиной на одной ноге, пытаясь на вторую натянуть кроссовок. Наконец, справившись с обувью, подхватила сумку и, вызвав лифт, стала считать. Кажется, вслух:

– …двадцать пять… двадцать шесть… – Металлические двери разъехались, пропуская меня.

…У него есть дворецкий. Черная дыра… не помрет же он, дожидаясь меня?

Ненавижу быть ответственной. Ненавижу, когда от меня что-то зависит, особенно если что-то – это чья-то жизнь. Мне хватает детей и мамы. Необъятный космос, ну правда…

Уже дома, выпив чая и удобно устроившись на матрасе, попыталась составить расписание. Как это делать – мне никто не объяснил. Поэтому я просто написала письмо Пиксли Кроуну, в котором указала, что свободна с девяти до пяти, каждый день, кроме выходных. Отправила и попыталась уснуть.

В квартире было непривычно пусто. Дети в садике. Мама, видимо, ушла в промхозбыт за одеждой для карапузов.

Не помню, когда я в последний раз была дома одна. Обычно уходила рано утром, когда все еще спали, а возвращалась вечером, когда дети уже были дома. Ужинала, потом играла с детьми. Мама сидела на диване и пассивно принимала участие в наших громогласных визгливых забавах.

Перевернулась на спину и уперлась взглядом в покрытый трещинами серый потолок. Кстати, сегодня вечером нужно будет занести квартплату за следующий месяц домоправительнице, которая жила на сороковом этаже, в такой же тесной однушке, и была женщиной крайне склочной, но справедливой. К тем, кто исправно платил квартплату, зря не докапывалась. С нас вовсе брала половину от положенной суммы, но это с тем условием, что я раз в неделю, обычно в субботу, генералила наш подъезд – подметала и мыла лестницу, убиралась в лифте и еще, плюс ко всему, прибиралась возле дома. Трудно, конечно, но пятьсот доунов тоже на дороге не валяются.

Долго ворочалась и все же уснула. Мне снился сон. Темнота. Кажется, я была на улице, потому что в лицо дул теплый ветер. Я попыталась обернуться, чтобы осмотреться, и поняла, что не одна. Здесь, в этой темноте, был еще кто-то. Жутко. Сердце сбилось и застучало чаще. Я побежала, но впервые в жизни поняла, что не убегу. Оно было рядом. Двигалось плавно и бесшумно. Левое плечо запульсировало болью, словно от искры разгоралось пламя, которое пожирало кожу, расползаясь по руке и вверх по шее. Огонь спускался по ребрам вниз к ноге. Я поднесла левую руку к глазам и разглядела струпья оплавившейся кожи. Закричала…

Проснулась, вжимаясь лицом в подушку. Горло саднило от беззвучного крика, словно я даже во сне помню о детях и маме и, чтобы их не потревожить, не позволяю себе ни звука, а результат – дикое перенапряжение, пропотевшая насквозь одежда и слабость. И, конечно же, пульсирующая боль в левом плече, там, где кожа была изуродована шрамом, оставшимся от разорванной связи.

Проспала я в итоге всего час, и за это время мне уже пришел ответ от Пиксли Кроуна.

Проморгавшись, поднялась с матраса и поплелась на кухню, желая выпить чашечку горячего чая – это всегда мне помогало сбить привкус перенесенного кошмара и притупить растревоженную боль.

Налила в пластмассовый пузатый чайник воду и щелкнула кнопкой. На столе еще стоял немытый бокал с остатками чая, который я пила около часа назад. Без зазрения совести залила кипятком уже использованную заварку. Помешала и, сделав большой глоток, опустилась на стул и открыла письмо. Тут же поперхнулась чаем и закашлялась. Потому что в письме гебронец восторженно сообщал, что ко мне записались десять иноземцев. Четверо из которых готовы были заниматься уже сегодня. Мне нужно было лишь одобрить. Тренировки предлагалось начать с часа, и каждая по сорок пять минут. Я взглянула на часы – без пятнадцати минут двенадцать.

…Вселенная, ты шутишь?

Метнулась в душ. Вымылась. Переоделась. Начеркала маме записку, оставила на столе. Смешно, но у мамы не было коннектора. Да, она их чинила, но у нее его не было. Точнее, было несколько, но надолго они не задерживались. Шли в расход в качестве необходимых запасных деталей.

«Мама, сегодня уже работаю тренером на стадионе. Паспорт сделали. Предлагают сделать еще и детям. С часу до пяти тренировки. Потом с шести до девяти с кентанцем. И домой. Квартплату сегодня занесу, так что не переживай. Карапузов целуй».

Подумала и дописала:

«Не надумывай лишнего. Все ОК. Если зайдете в „Метр до…“, Санти огромный привет от меня».

Уже на улице обнаружила, что идет дождь, но возвращаться за дождевиком не стала. Нет времени.

А небо заволокло низкими серыми тяжелыми тучами. И капли падали такие крупные, что отскакивали на полметра от асфальта, поэтому брюки почти моментально промокли по колено. Я накинула капюшон и побежала. Что за жизнь пошла, пешком уже просто не хожу. Постоянно приходится бегать. Мне кажется, я похудела за последние два дня.

Через пятнадцать минут я влетела в кабинет начальника охраны, он даже взвизгнул и подскочил со стула.

– Мистер Кроун, у меня тренировка через пятнадцать минут. А я все еще не знаю, что мне там придется делать! – заорала я и руками оперлась на деревянную столешницу широкого и основательного стола, нещадно заливая ее водой с промокших насквозь волос и рукавов толстовки.