Книга Любая мечта сбывается, страница 62 – Дебби Макомбер

Все оказалось еще хуже, чем я думал. Мы с Шей не смогли получить никаких данных о состоянии полицейского этим утром, что было вполне понятно. Те крупицы информации, которыми я обладал, я услышал в утренних выпусках новостей, и они были отрывочными.

Кевин заехал в церковь, и мы уселись в моем кабинете, закрыв дверь. Я ценил его поддержку. Он поговорил со мной несколько минут, после чего мы вместе помолились.

– Ничто не происходит без причины,  – заверил меня друг.  – Я знаю, что сложно смотреть на всю эту дрянь и верить, что Господь контролирует и ее, но Он ее контролирует.

Не то чтобы я сомневался в этом, учитывая, сколько раз я сам повторял эти же слова.

– Как Шей справляется?

– Она расстроена, что и понятно,  – сказал я.  – Мне не стоило связываться с Кейденом, не поставив ее в известность о том, что мы делаем.

Кевин провел рукой по щеке и кивнул, молча соглашаясь со мной.

– Я хотел защитить Шей. Я никогда не думал, что Кейден начнет ее искать… Я должен был понять…

– Что понять?

– Что Кейден узнал меня, он видел меня с Шей в ту ночь, когда мы выезжали с миссией помощи. Он проследил за мной, и я привел его прямо к ней.

– Ты не мог этого знать.

– Это не умаляет моей вины. Не известно, что случилось бы, если бы в то время мимо не проезжала полицейская машина.

Кевин вздохнул.

– Я заеду в тюрьму и разузнаю насчет Кейдена, выясню, что можно сделать для его защиты. Если он не пожелает со мной говорить, а я подозреваю, что он этого не захочет, тогда я пообщаюсь с его адвокатом.

– Я бы поехал с тобой, но я хочу убедиться, что Шей в курсе, чем мы заняты.  – Я уже один раз все испортил и лишь надеялся научиться на собственных ошибках.

Кевин кивнул.

– Хорошая идея.

Он поднялся, чтобы уйти, и я проводил его до двери. Открыв ее, я тут же увидел Линду Кинкейд, стоящую у стола Мэри Лу и беседующую с ней. Она подняла взгляд, когда я открыл дверь и Кевин вышел из моего кабинета. Глаза ее были темными и серьезными, и я ощутил приближение новых проблем.

Не то чтобы это стало неожиданностью. В тот же миг, как только я увидел утренние выпуски новостей, я понял, что отдача будет сильной.

Для Шей. И для меня.

– Входи,  – поприветствовал я Линду.  – Хочешь кофе?

Она покачала головой:

– Дрю, это не визит вежливости.

– Я догадался.

Обойдя стол, я сел на свое место. У меня было отчетливое ощущение, что мне стоит присесть, прежде чем я услышу новости.

– Насколько я понял, ты слышала об инциденте с Кейденом Бенсоном.

– Слышала об этом? – повторила она, скрестив руки на груди. Она стояла по ту сторону стола, словно мраморная статуя, непоколебимая сила.  – Сегодня утром об этом трубили все телеканалы, как ты, несомненно, знаешь.

– Перед церковью до сих пор околачиваются репортеры с камерой? – спросил я. С тех пор как я вошел в кабинет, в окно я не выглядывал.

– Благодарение Господу, нет.

Я тоже был благодарен Ему, хоть и не стал говорить этого вслух. Я ожидал, что репортеры вернутся для полуденного эфира, а затем, скорее всего, еще вечером. Главные новости часа и дня обычно разделялись и повторялись. Каждая кроха новой информации преподносилась как невероятное откровение. Этих репортеров сложно будет прогнать.

Линда начала мерить кабинет шагами.

– Разве я не предупреждала тебя, что не стоит селить Шей в эту квартиру? – осведомилась она высоким голосом, полным раздражения.

– Насколько я помню, ты действительно выразила свое мнение.

– Которое ты проигнорировал.

Я встретил ее взгляд, не дрогнув.

– Я сделал это ради безопасности Шей.

– И совершенно не помогло, так ведь?

Она расхаживала взад-вперед какое-то время, затем остановилась и покачала головой, словно не зная, что еще сказать.

– Дрю, ты совершенно не думаешь головой.

– Я люблю Шей.  – Я устал защищать перед Линдой свои решения. Я пытался взглянуть на вещи с ее точки зрения, но это не меняло ни моих чувств к Шей, ни потребности ее защищать.

– А я боюсь, как бы любовь к Шей не стоила тебе твоего пасторства,  – огрызнулась Линда.

Слова зависли в воздухе, как брошенные ручные гранаты.

Я отлично знал, что вскоре произойдет и почему. И расправил плечи, решив встретить новости без экивоков.

– Я пыталась объяснить тебе раньше,  – напомнила она мне, беспомощно разводя руками.  – Сделала все, что в моих силах, чтобы ты понял, на какой риск идешь, пуская Шей в эту квартиру.

– Никогда не думал, что ты из тех, кто любит фразу «я же говорила»,  – ответил я совершенно бесстрастно.

Ничто из сказанного не могло заставить меня передумать. Даже после всего случившегося я ни о чем не сожалел. Даже несмотря на то что сама церковь и земля вокруг нее попали во все выпуски утренних новостей, представ там далеко не в лучшем свете.

Я смотрел новости, и меня передергивало. Первый репортер говорил о проблеме бездомных в Сиэтле, стоя прямо перед ступенями церкви, словно желая намекнуть, будто церковь игнорировала потребности живущих на улице.

– Ну так скажи мне, что меня ждет? – Я подготовился к худшему, уже догадываясь, что услышу.

Линда тяжело опустилась в кресло, признавая свое поражение.

– Мне очень жаль, Дрю.

– Говори.

Линда вздохнула.

– Алекс созывает церковный совет, на котором поставит вопрос о вотуме доверия.

Мои плечи поникли. Вотум доверия, собственно, означал, что старейшины собираются рассказать пастве о своих серьезных сомнениях в способности священника вести ее за собой. Если голосование будет не в мою пользу, меня сместят. Пастору требовалась поддержка церковного совета. Если я сумею выжить, тогда придется налаживать множество отношений и строить множество мостов. Даже сам созыв совета был ужасной новостью. И для единства церкви, вне зависимости от итогов голосования, мне лучше было самому покинуть свой пост.

– Понятно,  – сказал я, чувствуя, как болит сердце.

Оно болело оттого, что мужчины и женщины, которым я доверял и служил все эти годы, решили собраться и сказать мне, что больше не верят в мою способность быть лидером нашей церкви.

– Он просит голосования старейшин,  – продолжила Линда.  – Но это не значит, что решение уже принято.

Я знал, что должно за этим последовать. Меня попросят встретиться со старейшинами. Алекс изложит свое дело, а остальные одиннадцать человек будут голосовать. Если большинство проголосует против меня, об этом сообщат пастве.