Онлайн книга «Чистилище»
|
– Тебя как звать-то? – спросил я парня. – Меня? – Ну не меня же… Хотя могу и представиться. Василий Матвеевич Яхонтов, можно просто Матвеич. – Лёха… Лёха Кузнецов. – И давно ты, Лёха Кузнецов, воровским ремеслом промышляешь? Ну, чего молчишь? Я же сказал, что не сдам тебя в милицию. – С зимы этой, – хмуро сознался карманник. – Неполная семья? – Сирота. – Как же так? – Отец по пьяни угорел, мать через год от туберкулёза померла. Меня с двумя младшими сестрёнками в детский дом определили, да я сбёг оттуда. – А чего сбёг-то? – Да-а… – Парень нахмурился, видно было, что воспоминания не доставляли ему радости. Оно и понятно, что ж хорошего в приюте воспитываться, даже если приют вполне приличный. – А живёшь где? Ночуешь? Домой вернулся? – Вернулся… А там уже другие живут. Ну я посмотрел в окно и ушёл. – И что теперь? Где-то же ты спишь? Заминка, видно, опасается раскрывать местонахождение берлоги. Мы тем временем свернули за угол, сюда гул Тишинского рынка почти не доходил. Редкие прохожие, похоже, видели в нас отца и сына. А я и сам пока не знал, куда мы идём. – В общем, промышляешь воровством… Один или в компании? Глаза забегали, не иначе, ворует в команде. И скорее всего, выручку сдаёт старшему. – А старший-то у вас кто, не Филька Грач? – Не-а, Серёга Лютый. Сказал – и испуганно посмотрел на меня. Ну что уж теперь, проболтался, купившись на старый как мир следовательский приём. – Дяденька, отпустите меня, я больше не буду, – загундосил шкет. – Отпущу, если с этим Лютым сведёшь. – Не надо, дяденька, он меня потом зарежет. – А что, правда может? – Спрашиваете! Андрейку Слепого, у которого бельмо было на левом глазу, в прошлом месяце зарезал, прямо в печень. А ему девять лет только было, – прорвало пацана. – Вот так взял и зарезал? – Угу, чтоб другим неповадно было выручку прятать. Там всего-то трёшка была. – И правда Лютый… Сколько же ему лет? – А не знаю, взрослый почти. Он по малолетке уже сидел год, сказывал, три года назад вышел. Ну, вероятно, не младше пятнадцати – шестнадцати лет. Пахан, значит, главарь шайки воришек. Хорошо устроился, живёт припеваючи, только дань под себя гребёт. Парня за такую ерунду в расход отправил. А я собирался с ним перетереть относительно выправки приличных документов, наверняка у него имеются связи в криминальном мире. Не люблю я эту братию, но как ещё ксиву выправить, выражаясь блатным языком? Думаю, в имеющуюся наличность уложился бы, мог бы предложить и энкавэдэшную форму, да и ствол в придачу, но это уже на крайняк… А из этого отморозка Лютого порядочного человека однозначно уже не вырастет, так и пойдёт по наклонной. Мы шли каким-то переулком… Если меня не обуял географический кретинизм, вскоре должны выйти на Большую Грузинскую. – А ты-то как под его началом оказался? – Увидел он, как я с голодухи сайку из отрубей спёр, ну и подошёл, когда я за углом её ел. Расспросил, кто я и откуда, а потом говорит, что я на него теперь буду работать. Я сказал было, что не хочу, так он мне под дых так врезал, что я чуть не помер. Всё, что съел, обратно из меня вывалилось. Говорит, чтобы даже не думал сбегать, везде у него всё схвачено, меня найдут и к нему приведут, и тогда уж спуску не будет. – Запугал он вас, гляжу. – А я хочу всё-таки сбежать. В Крым уехать. У меня в Судаке двоюродная тётка живёт. – Хоть знаешь, как её зовут? – Знаю, мать незадолго до смерти написала. Он вытащил из-за пазухи изжёванный листочек бумаги, развернул его и протянул мне. Отпустив наконец запястье парнишки, я прочитал полустёртые, написанные карандашом буквы: «Кузьмина Екатерина Васильевна, город Судак, ул. Таврическая, д. 16». – Думал, с сестрёнками поедем, да только куда я с ними… Пусть уж в детдоме, им там вдвоём не так скучно, да и кормят. – А как добираться собираешься? – На товарняках, наверное, – неуверенно пожал плечами Лёха. – На товарняках… А ну как попадёшься, да снова в детдом отправят или вообще на малолетнюю зону? – А что ж мне, так под Лютым и ходить всю жизнь, пока он меня не прирежет?! А в Крыму тепло, там абрикосы растут, мне мамка сказывала… Раздавшийся сзади свист заставил нас оглянуться. Та-ак, вечер перестаёт быть томным, поскольку к нам медленно приближается троица. Из всех троих габаритами явно выделялся парень лет восемнадцати, поигрывающий чётками, со шрамом через левую щёку. Ничуть не меньше меня, и двое его дружков не намного уступали ему размерами. Остановились метрах в десяти. Все трое с ленцой грызли семечки, а недобрый прищур в нашу сторону не сулил ничего хорошего. – Ну всё, мне хана, – упавшим голосом пролепетал беспризорник. – Это что, и есть Лютый? – Ага, самый здоровый, – уже почти шёпотом отозвался Лёха. – Ну-ка пойдём поговорим с ним. – Не-е, – закрутил головой малец, – я не пойду. Судя по его виду, он вообще собирался дать драпака. – Ладно, стой здесь, я сам с ними поговорю. Небрежной походкой я двинулся в сторону вероятного противника. Троица при моём приближении отвлеклась от семечек, двое засунули руки в карманы просторных штанин, и у меня мелькнула мысль, что в этих карманах могло находиться всё, что угодно, – от кастета до ножа или даже пистолета. А посему не стоит расслабляться раньше времени, делая скидку на возраст. Тем более что их вожак явно совершеннолетний и вон как вымахал на подношениях. Трутень, одним словом. Остановился метрах в трёх напротив, также держа руки в карманах. Когда-то давно армейский инструктор по рукопашке учил нас, что руки всегда должны быть готовы к действию и сам он никогда в карманах их не держит. Однако сейчас я был уверен в своей реакции, да и руки в карманах должны были немного расслабить противника. Смерил взглядом Лютого, не забывая отслеживать периферийным зрением его дружков. Мало ли что тем взбредёт в голову. – Далеко собрались, дядя? – сплюнув сквозь «пугачёвскую» щель между передними зубами, лениво поинтересовался один из троих. Проигнорировав как вопрос, так и его задавшего, я не сводил взгляда с центрального персонажа. – Ты, что ли, Лютый? Трое парней переглянулись между собой, но испуга в их глазах по-прежнему не читалось. Они чувствовали своё превосходство – как же, трое против одного, и это давало мне пока ещё невидимое преимущество. Вряд ли они ожидают от меня достойного отпора в случае прямого физического контакта. Чёрт, даже жалко их немного… Но стоило мне вспомнить зарезанного Андрейку Слепого, которого я и в глаза не видел, как вся моя жалость тут же испарилась. |