Книга Монстролог. Дневники смерти (сборник), страница 298 – Рик Янси

– А вы слишком стары.

Он напрягся; его кустистые брови сошлись на переносице; грудь раздулась, раздвинув полы халата и открыв взгляду обильную поросль седых волос.

– Письмо было адресовано мне, – быстро добавил я. – А клерк в отеле, насколько мы можем судить, их человек.

Он кивнул, видимо, признавая мою правоту.

– Возвращайся днем; я приготовлю деньги. Но погоди; скажи, как у тебя все прошло вечером? Извини, что сразу не спросил – слишком много всяких мыслей в этой старой голове! Все хорошо, надеюсь?

– Отходы пришлось измельчить, чтобы вошли в контейнер, но в остальном все в порядке. – Я усмехнулся. – Да, ассистент сэра Хайрама оступился и едва не упал в реку – счастье, что мистер Фолк оказался поблизости и успел его подхватить.

Фон Хельрунг кивал, следя за мной по-птичьи яркими глазами.

– Ты знаешь, что он родственник королевской семьи? Четвероюродный кузен королевы, кажется.

– Кто? Мистер Фолк или мистер Исааксон?

– Ну, у тебя и шуточки. Ха! Ладно, иди, а к трем возвращайся. Никому не говори! В особенности мистеру Фолку. Думаю, этот тип за лишний доллар и стаканчик виски мать родную продаст с потрохами.

– О, нет, тут вы ошибаетесь, мейстер Абрам. Мистер Фолк солидный человек, стоит своего веса в слюне Т. Церрехоненсиса.

– Не говори так! – воскликнул он и почему-то перекрестился.

Глава четвертая

Я вернулся в отель, намереваясь поспать часок-другой – видит бог, я в этом нуждался, – однако внезапное похищение моего учителя занимало все мои мысли настолько, что я лишь подремал несколько минут, осаждаемый беспокойными видениями. Наконец я встал и позвонил Лили.

– Есть три вещи, которые, разбив однажды, уже не починишь, – сказал я, когда она подошла к телефону. – Фарфор, стекло и что еще?

– Ты поднял меня в шесть утра, чтобы загадать загадку?

– Репутация, – сказал я, повышая голос, чтобы перекричать неизбежные помехи связи. – Вчера вечером у меня состоялся весьма любопытный разговор с четвероюродным братом королевы.

– С кем?

– С Сэмюэлем.

– С каким Сэмюэлем?

– С посредственностью!

– О! – В трубке стало тихо.

– Лили? Ты меня слышишь?

– Я не понимаю, как может чья-то репутация зависеть от разговора с мистером Исааксоном?

– Я хотел пригласить тебя на ланч.

– Но не пригласил.

– Пригласил – только что.

– Меня уже пригласили.

– Откажись.

Она засмеялась, или, возможно, это были помехи. Затем ее голос:

– …требуешь.

– Доктора похитили! – заорал я.

– Похитили?! Кто, ирландцы?

– Сицилийцы.

– Сицилийцы!

– Я заеду за тобой в двенадцать.

И я положил трубку, не дав ей времени ответить. В другом углу комнаты мистер Фолк положил на стол выпуск «Геральд».

– Да, это Лили, – сказал я ему.

– Хотите, чтобы я пошел с вами? – спросил он.

Я засмеялся.

– Кого защищать – ее или меня?

За его спиной в окне сиял Центральный парк: восходящее солнце прорвало тучи, и деревья пламенели золотой осенней красой.

– Вы были когда-нибудь влюблены, мистер Фолк?

– А как же, конечно. И не один раз. Кажется, дважды.

– Откуда вы знаете?

– Мистер Генри?

– Я хочу сказать: вам было так же ясно, что это любовь, как то, что красный – это красный, а, например, не синий?

Он посмотрел вдаль, не то вспоминая, не то обдумывая мой вопрос.

– Вообще-то это понимаешь уже потом, когда все кончится.

– Что кончится?

– Когда любовь пройдет.

– Значит, я ее не люблю.

– Ну, значит, не любите.

– Но я бы убил его, если бы она… если бы они… если бы…

– Я бы сказал, что это скорее синее, чем красное, в вашем случае, мистер Генри.

– Как, по-твоему, имеет какое-то значение то, что я убил трижды, прежде чем влюбиться однажды?

– Это вы про себя спрашиваете или про людей вообще?

– И про себя, и вообще.

– Люди скорее заслуживают смерти, чем любви, – но это мое личное мнение.

Я захохотал.

– Мистер Фолк, я и понятия не имел, что вы философ.

– Я тоже не знал, что вы убийца.

Глава пятая

Мой новый компаньон не разочаровал Лили.

– Кто эта скотина? – шепнула она, беря меня под руку, когда мы выходили из трамвая возле Дельмонико.

– Мистер Фолк – старый друг доктора, вроде почетного члена братства. – Я придержал перед ней дверь, и мы вошли внутрь. Мистер Фолк остался на улице подпирать стену дома, засунув руки в глубокие карманы своего извозчичьего пальто.

– Какого еще братства? – переспросила она.

– Братства незаменимых людей.

– Теперь у тебя есть телохранитель?

В холле было полно народу, мы стояли почти лицом к лицу, и я вдыхал аромат ее волос – от них пахло сиренью. На ней было платье цвета топаза и маленькие сережки в тон. Мужчины обращали на нее внимание мгновенно, но женщины – еще раньше; такова участь красоты.

– Не совсем, – сказал я.

– Жаль, что у твоего доктора не было вчера такого «не совсем».

Я протолкался вперед и вложил двадцатку в ладонь старшего официанта. Он закатил глаза, скорчив презрительную гримасу, я дал ему еще, и через пять минут мы уже сидели в зале за столиком с видом на парк.

– Ты всегда так свободно распоряжаешься его деньгами, – заметила Лили.

– Держатель завязок его кошелька – еще одна моя должность.

– У тебя их много. – В ее глазах плясали чертики. Я скромно пожал плечами и отвернулся. Высоко в горах Сокотры есть озеро, в котором нет ни одной живой твари, вода в нем синее неба после летней грозы, но все же и оно не могло соперничать чистотой и глубиной цвета с ее глазами, такими ясными, незамутненными до самого донышка.

– Ну, так что там насчет мистера Исааксона и чьей-то репутации? – спросила она, удостоверившись, что полностью вывела меня из равновесия.

– Вообще-то я имел в виду репутацию доктора. Эти последние осложнения из-за его связей с организованной преступностью…

Лили нетерпеливо тряхнула головой.

– Неисправимый лжец, как всегда.