Книга Тени прошлого, страница 63 – Джулиан Феллоуз

– Ты останешься ночевать? – поинтересовался Дэмиан, когда Бассетт отправился исполнять поручение.

– Вряд ли. Завтра я собирался продолжить поиски, и мне кажется, откладывать не стоит.

– Не стоит. Ради бога, только не откладывай! – Он комично поднял брови, чтобы обратить упоминание о своей скорой кончине в подобие шутки. – Как продвигаются дела?

Я рассказал ему о Люси и Дагмар.

– Они питают к тебе самые нежные чувства.

– Не говори это таким удивленным тоном.

Конечно, Дэмиан попал в точку. Я был удивлен. Но вряд ли смог бы сформулировать это пристойно, поэтому не стал и пытаться. Вместо этого я повторил приветствия и пожелания от той и от другой, стараясь все передать в точности.

– Я и не знал, что ты так хорошо с ними знаком.

– Ты много чего обо мне не знал. – Он, возможно, ожидал возражений, но я молчал. – Бедная маленькая Дагмар! – Дэмиан полушутливо вздохнул, приглашая меня присоединиться к раздумьям о тщетности ее бытия, но я почувствовал, что после недавнего моего визита это будет нечестно по отношению к Дагмар, и не поддержал его. – Ей стоило родиться в тысяча восемьсот пятидесятом году, – невозмутимо продолжил он, – заключить брак по доверенности с каким-нибудь германским великим герцогом и тихо жить, исполняя положенные церемонии. У Дагмар прекрасно получилось бы, ее любили бы верные подданные, которые никогда бы не встретились с ней лично и не узнали, насколько она скучна.

– Сейчас она уже иная, – ответил я. – Не так скучна, не так неуверенна и не так счастлива.

Дэмиан кивнул, выслушав мой отчет:

– Я удивился, когда Дагмар вышла за него замуж. Думал, найдет кого-нибудь недалекого и респектабельного, станет жить на ферме в Девоне и развесит по фахверковым стенам от пола до потолка огромные королевские портреты, которые будут смотреться совершенно неуместно. Не ожидал, что она удовольствуется противным преуспевающим мужем и опять очутится во дворце, где снова будет унижаться.

– Ну, портреты у нее, по крайней мере, висят.

– Дагмар тебе сказала, что хотела выйти за меня замуж? – Видимо, Дэмиан уловил мое выражение лица, потому что понял его совершенно правильно. – Мне уже поздно думать о тактичности. Я почти мертв. На этом этапе можно откровенно говорить то, что думаешь.

И он был прав.

– Да, сказала.

– Надо же! – удивился он.

– Она говорила, что очень к этому стремилась, но ты не проявил интереса. Сказала, что не в состоянии была предложить тебе то, чего ты хотел и в чем нуждался.

– Как будто претензию предъявляет.

– На самом деле нет. Прозвучало очень искренне.

Он кивнул, давая понять, что признает благородство Дагмар, и, смягчившись, продолжил:

– А я всегда считал ее славной. Одной из лучших среди вас… Нелегко пришлось бывшим особам королевской крови.

– Согласен.

– Тем, кто удержался на троне, – вполне нормально, – продолжил размышлять Дэмиан. – После всей этой катавасии шестидесятых-семидесятых они оказались в завидном положении. Но остальным было туго.

– Думаю, ты просто не захотел это все на себя взваливать. Особенно когда разузнал, что повлечет за собой этот брак.

– Я много чего не захотел на себя взваливать, как только разузнал побольше. Да я и весь твой мир не захотел на себя взваливать, ближе с ним познакомившись, – добавил он, но тут же вернулся к теме разговора: – Ты точно уверен, что не она моя таинственная корреспондентка?

– Уверен.

– И не Люси?

Я рассказал о наследственном сходстве ее дочери. Дэмиан задумчиво выслушал описание, которое исключало его из списка возможных отцов.

– Как она?

– Все нормально. – Я покрутил головой, что должно было означать «так себе».

Он немедленно заинтересовался:

– Как-то ты не слишком сентиментально излагаешь. Мне всегда казалось, что вы с ней были очень дружны.

– В отличие от Дагмар, в том, как сложилась ее жизнь, больше виновата сама Люси.

На самом деле о Ронсли-Прайсах я и впрямь думал прохладнее. Пословица «человек сам кузнец своего счастья» не слишком осмысленна, потому что все мы его куем и все потом пользуемся результатами своих трудов. Иного не дано. И все же отчасти она верна. В отличие от многих перед Люси в молодости открывалось достаточно завидных возможностей, а она, по крайней мере на мой взгляд, избрала далеко не самую оригинальную и привлекательную.

– Люси – еще одна жертва шестидесятых, – высказал вслух мою мысль Дэмиан.

Тут я почувствовал себя обязанным вступиться за старую знакомую:

– У Люси все не так плохо, как у многих. Она, по крайней мере, не бодрящаяся шестидесятилетняя телережиссерша, которая расхаживает в кожаной куртке и рассказывает о группе «Арктик манкис».

– Может быть. Но Люси решила, что образ взбалмошной дочери баронета с эксцентричным чувством юмора и модными ценностями останется при ней навечно. Она ошибалась. – (Поскольку тут он был прав, я не стал продолжать защищать Люси.) – Кроме того, такая игра находит отклик у публики, только когда актер юн. Быть эксцентричным в пятьдесят восемь – это трагедия.

– Но пожелаем ей всего самого лучшего.

– Да, конечно. Она справится. – Дэмиан обратил внимание, что я смотрю в окно на собравшихся внизу людей.

– Твой праздник пользуется популярностью, – сказал я.

– Вижу, ты не ожидал, что я способен на благотворительность.

– Есть немного.

– Ты прав. Я не слишком благодетелен. – Он говорил довольно резко, не желая лгать, даже умалчивая о чем-либо. – Но мне симпатичны эти люди. Восхищаюсь их заурядностью. Когда я был молод, то терпеть не мог общаться с теми, кто лишен амбиций. Не понимал цели жизни людей, которые просто принимают происходящее и не желают ничего менять. Мне легко было с теми, кто хотел стать министром, миллионером или кинозвездой. Я сочувствовал любой смелой цели, сколь угодно бредовой. Те, чьи желания ограничивались достойной жизнью, уютным домом, приятным отпуском, были для меня чужими. С ними мне было не по себе.

– Но теперь, как вижу, нет.

– Теперь способность принимать жизнь такой, какая она есть, и просто жить я считаю достойной, – кивнул Дэмиан. – Не обязательно вечно тянуть ярмо, словно бык по полю, – то, чем я раньше всегда восхищался. Наверное, сотни лет назад то же самое происходило с людьми, которые шли в монастырь и посвящали жизнь Богу. Сейчас я понимаю, что эти люди тоже по-своему посвящают жизнь Всевышнему – хотя бы тем, что просто живут. Впрочем, я в него и не верю… – Он замолчал, наслаждаясь моим замешательством. – Держу пари, ты не подозревал, что я это скажу.

– Даже близко, – без колебаний согласился я. Дэмиан рассмеялся, и я добавил: – Видимо, все это отражено в образе прославляемой святой, юной, невинной и окруженной цветами пастельных тонов.