Книга Башня у моря, страница 111 – Сьюзан Ховач

Удача, удача, удача. Один благотворительный базар, одна продажа, один чайный прием. Какая удача! Одна прогулка с моей прекрасной новой деткой, час игры с моим ласковым, любящим Джоном, один мимолетный поцелуй Неду, прежде чем он убежит в сад играть в крикет. Столько удачи. Один легкий завтрак с приходским священником, два обеда с местными семьями, одно объятие красивого мужа, который твердит, как он меня любит. Удача за удачей, удача за удачей.

– Патрик, – сказала я в ноябре, – мы не можем вечно жить на иждивении у Маргарет. Ты не считаешь, что ситуация теперь выправилась и мы можем вернуться в Кашельмару?

Я посмотрела на Патрика и увидела на его лице выражение облегчения и энтузиазма.

– Я не хотел предлагать это тебе первым. Думал, что, невзирая на Эдит, тебе здесь с Маргарет лучше, но, говоря по правде, мне так хочется вернуться в Кашельмару. У меня новые планы по саду…

Он снова начал говорить про свой сад, а я подумала: как странно, что мы, так ненавидя Кашельмару в прошлом, теперь стремимся туда, словно нас влечет неодолимая сила, которой мы не можем противиться.

3

Маргарет принялась так активно возражать, когда мы сообщили ей о наших планах, что мы тут же пригласили ее на Рождество в Ирландию.

– Мы бы так хотели отблагодарить тебя за гостеприимство, – умоляла я ее. – Дай нам возможность начать как можно скорее.

– Но вы уверены, что возвращаетесь не слишком рано? Арендной платы вы не увидите до следующей весны.

– Я могу продать одну-две картины, чтобы перебиться первое время, – сказал Патрик, – и последние отчеты Макгоуана очень оптимистичны. Маргарет, все хорошо.

– Ну, если ты так уверен…

– Абсолютно.

– Тогда я приеду. Но вот что странно, – недоуменно заметила Маргарет, – мы так и не получили никаких известий от Маделин.

Мы решили уехать в конце ноября. Томас и Дэвид все еще были в школе, и Патрик написал им письмо, приглашая приехать в Кашельмару с Эдит, как только закончится семестр. Эдит, слава богу, снова отправилась к Кларе, так что быстрого ее приезда в Кашельмару ждать не приходилось. Но даже без Эдит и мальчиков компания собралась большая, и прошло несколько дней, прежде чем Патрик смог собраться.

– Домой! – прокричал Нед, подпрыгивая от радости. – Мы едем домой!

Его радость оказалась заразительной. Даже я пришла в такой восторг, что забыла о гнетущей тишине Кашельмары, туманах, дождях и сырости, думала только об отблесках солнечных лучей от вод озера и о горах в фиолетовой дымке. Нетерпение, странное, но очевидное, овладело мной, и, когда мы отправились в путь, я пребывала в лихорадке предвкушения.

Холихед, переход по штормовому морю до Кингстауна, трудная поездка от Кингстауна до Дублина, с детскими криками, и плачем Джона, и полном смятении слуг. Ночь в Дублине, веселая поездка на вокзал, долгий муторный путь от Дублина на запад в Голуэй, еще одна ночь в отеле, потом наемный экипаж, старый и шумный, который должен был довезти нас последние мили до ворот Кашельмары.

Лошадей поменяли в Мам-Кроссе. Погода стояла солнечная, мягкая, и, несмотря на все передряги путешествия, настроение у меня улучшалось.

– А почему мы не видим людей? – спросил Нед. – Почему все эти домики разрушены?

– Все люди уехали в Америку, дорогой, – сказала Нэнни. – Им там лучше.

– А зачем они разрушили дома перед отъездом?

– Я думаю, это сделал землевладелец, дорогой, когда плохие люди перестали платить за аренду.

– А почему они перестали?

– У них не стало денег.

– Почему?

– Никогда не слышала, чтобы ребенок задавал столько вопросов, сколько Нед, – с улыбкой сказала я Маргарет.

– Томас был точно таким. Должна сказать, что местность очень опустела. Я тут никогда не видела такого безлюдья.

День уже клонился к вечеру, а когда мы добрались до перевала, ведущего к Лох-Нафуи, и увидели Кашельмару, было еще позднее.

Стены белели, как обесцвеченный череп.

И вот тут-то и начался кошмар. Мы спустились в долину между брошенных хижин и погибших полей и, сколько хватало глаз, не видели ни одного живого существа. И все это время по другую сторону долины фасадом к нам стояла Кашельмара, зловещая Кашельмара, с пустыми глазницами окон, похожими на черные дыры в безжизненном мертвом теле.

– Что это за запах? – спросил Нед.

Никто из нас не мог понять, но запах становился все сильнее и сильнее, наконец мне пришлось вытащить из сумочки пузырек с лавандовым настоем. И вдруг Нед спросил, показывая пальцем:

– Это что?

Это была почерневшая, разложившаяся масса, лежащая в канаве. Нэнни, взглянув, оттащила Неда от окна. Я, борясь с рвотным позывом, обратила внимание, как посерело ее лицо.

– Что это было? – спросил Нед, когда мы проехали мимо.

Никто ему не ответил. Джон, сидевший у меня на коленях, уткнулся носом мне в грудь.

– Что это было? – не отставал Нед. – Я хочу знать.

– Сара, – окликнула Маргарет, подсунув мне под нос нюхательную соль.

– Тетя Маргарет…

– Это было мертвое тело, Нед. Мы уже проехали его.

– Это оно пахло?

Когда ему опять никто не ответил, он попробовал еще раз:

– Это было…

– Мы больше не будем говорить об этом, дорогой, – оборвала его Нэнни, приходя в себя. – Сядь. Вот хороший мальчик.

– Жаль, что папа едет не с нами, он всегда отвечает на мои вопросы.

Я все еще не могла говорить. Наконец мы добрались до ворот Кашельмары, и по обе стороны экипажа поднялись темные деревья.

– Дорожка заросла сорняками, – заметил Нед. – (Экипаж повернул последний раз. Мы остановились перед парадной дверью дома.) – Ой, посмотрите! – воскликнул Нед в ужасе. – Кто это сделал?

Передние окна были разбиты. Дверь косо висела на петлях. Дух заброшенности лип к стенам, создавая впечатление руин.

– Макгоуан слишком рано отпустил полицию, – мрачно произнесла Маргарет. – Сара, ведь Патрик написал Макгоуану, сообщил ему о дне нашего приезда?

– Конечно! – От ужаса я почти не могла говорить. – И я послала Хейсу и его жене извещение, просила их подготовить дом к нашему приезду, потому что Макгоуан сообщил об их возвращении из Дублина.

Но, переступив порог дома, мы не увидели ни малейших признаков того, что нас ожидали. На мебели лежал слой пыли, а войдя через зеленую, обитую сукном дверь в часть дома, отведенную для слуг, мы увидели, что кухня пуста, в кладовой нет припасов, повсюду мышиный помет и плесень. Никаких признаков Хейса и его жены.

– Что нам делать? – прошептала я Маргарет.

Мы были одни в кухне. Патрик осматривал остальную часть дома – не обнаружится ли там признаков жизни, – а дети и слуги ждали в холле.