Онлайн книга «Тютюнин против ЦРУ»
– Это мысль, – согласился Леха. – Или твой «запорожец»… – Хорошо, – ответил Окуркин безо всякого воодушевления. «Запорожца» ему было жалко. Наконец они достигли вершины холма, где свистел на ветру ковыль и жужжали травяные мухи. Лошади остановились. Мул издал негромкий, грустный звук и, подняв голову, посмотрел на черного жеребца. Тот несколько раз ударил копытом и пошел вперед, совершенно не интересуясь желаниями своего пассажира. – Удачи, Серега! – крикнул Окуркин со стоящего Трубадура. – Если что, руби с плеча! Тютюнин не ответил, поскольку жеребец перешел на рысь и за грохотом железа ничего нельзя было расслышать. Стараясь не вывалиться из седла и при этом еще не уронить меч, Сергей тщетно дергал головой, пытаясь установить смотровые щели напротив глаз. Временами ему удавалось увидеть небо или голову жеребца, но чаще – ничего. Неожиданно скакун остановился, да так резко, что Сергей еле удержался в седле. От резкого толчка шлем наконец встал как надо, и Тютюнин увидел дракона. Тот сидел на лошади, сплошь укрытой белой попоной, так что наружу выглядывали только ее уши и глаза. Сам дракон был широк в плечах, а его шлем выглядел как голова настоящего чудовища. Тяжелый двуручный меч покоился на его плече, готовый к немедленной смертельной работе. «Я пропал», – сказал себе Тютюнин, позабыв про то, что собирался предложить чудовищу Лехин «запорожец». Страшный противник тронул бока лошади шпорами, и она пошла вперед. Дракон поудобнее схватился руками за длинную рукоять меча и, снова дав коню шпоры, заставил его броситься вскачь. Тютюнин понял, что его атакуют, и попытался замахнуться своим оружием. Почувствовав это движение, черный жеребец двинулся навстречу врагу, и в следующее мгновение шлем Тютюнина снова съехал на сторону. Где-то совсем близко Серега услышал рычание и свист рассекаемого сталью воздуха. Он успел лишь выставить перед собой меч, и это спасло его от немедленной гибели. Раздался звон, а затем мощный удар по шлему выбил Тютюнина из седла. Шлем соскочил, и Сергей увидел рослого всадника, который спрыгнул с лошади в попоне и направился к проигравшему. Подойдя к Сергею, победитель приставил свой огромный меч к его груди и сказал: – Будешь просить пощады, червь? – Буду, – с готовностью ответил Тютюнин и этим слегка озадачил дракона. – Но.., тебе придется встать на колени. – Хорошо. Тютюнин оперся руками о землю и встал, как потребовал победитель, чем лишил его дара речи. – Ты должен будешь поцеловать мой сапог… – неуверенно добавил дракон, уже без прежней решительности. – Сколько раз? – деловито осведомился Серега. – Пять… – Тогда начнем. Тютюнин согнулся над запыленной замшей и начала целовать, отсчитывая вслух: – Раз, два, три, четыре… На четвертом случилась заминка – в рот Сереге попал камешек, но он сплюнул его в сторону и благополучно закончил испытание. – Все, ровно пять, – улыбаясь сказал он и поднялся на ноги. – Но рыцари так не поступают! – в отчаянии воскликнул дракон. – Как видите, случаются исключения, – охотно прокомментировал Тютюнин. – Настоящий рыцарь предпочитает смерть унижению! Я это точно знаю – я убила их не одну сотню… В смятении дракон сбросил шлем, и тут пришло время удивляться Тютюнину – из-под уродливой, выкованной из железа драконьей рожи обрушился водопад каштановых волос. – Вы женщина?! – воскликнул Тютюнин. – Рыцари так не поступают! – гнул свое дракон. – Но вы ведь женщина, а женщина не может быть драконом! – произнес Тютюнин, впрочем, тут же усомнившись в своих словах. – Ладно, делать нечего. Придется взять тебя в плен… – Как скажете, дамочка. – Я тебе не дамочка! – рявкнула молодая женщина и, схватив за край Лехиной кольчуги, разорвала ее, словно прогнившую тряпку. – И.., извините, я был не прав. Как к вам обращаться? – Можешь называть меня.., мой повелитель. – Большое вам спасибо. Куда прикажете идти, мой повелитель? – Иди вон к тем шестам, видишь? – Вижу, – ответил Тютюнин и пошел в указанном направлении, а его повелительница стала собирать свои трофеи – черного жеребца, оброненный Сергеем шлем и меч. Чем ближе он подходил к длинному, уходившему к горизонту частоколу высоких шестов, тем более странными они ему казались. Забор не забор, столбы не столбы. На некоторых сидели вороны и что-то сосредоточенно долбали клювами. И лишь подойдя достаточно близко, чтобы разглядеть оскал зубов и черноту пустых глазниц, Серега понял, что это. – Это головы, – сказала женщина, которая почти неслышно подъехала сзади. – Твоя должна была сидеть вон на том шесте. – Да, – заторможенно кивнул Сергей. – И что вы теперь со мной будете делать, мой повелитель? – Подумать нужно, – пожала плечами женщина, покачиваясь в седле и свысока поглядывая на жалкого Серегу Тютюнина. – Что-то ты совсем не похож на рыцаря и в седле держался словно куль. Зачем ты приехал? Славы искал или судьбу испытывал? – Вообще-то мы с другом здесь проездом… – Тютюнин глупо улыбнулся. – Ненадолго… – Все мы в этом мире ненадолго, – философски заметила женщина. – А вы случайно не Глоссария? – рискнул спросить Сергей. Поначалу женщина ничего не ответила, а затем кивнула и характерным женским жестом поправила волосы. – А меня послали вас от дракона спасать… – Братец мой? – усмехнулась Глоссария. – Так точно. Смертью мне пригрозил. Иди, говорит, рыцарь Сирэй, и в жестокой схватке отруби ужасному чудовищу его башку. Пленных, говорит, не бери. От них, говорит, одни неприятности. – Да уж я вижу. – Глоссария покосилась на Серегу. – Зря я тебя в плен взяла. Убить надо было. Эх, надо было тебя убить. Рыцарь должен умирать красиво. На то он и рыцарь, а ты в плен сдался – нехорошо. Теперь ты покрыт позором. – Зато живой, – возразил Тютюнин. – И вообще я никакой не рыцарь. Это меня в рыцари ваш братец записал. А я обычный приемщик в фирме «Втормехпошив». Глоссария настороженно посмотрела на своего пленника. Он говорил непонятные вещи. – А это, значит, вы все сами? – спросил Сергей, указывая на нескончаемую вереницу насаженных голов. – Что-то уже было до меня – осталось от прежнего дракона, но я тоже без дела не сижу. Верчусь как белка в колесе. Дети, дом, огород, муж. Да еще эти – прут и прут. Дракон им, видите ли, понадобился. А я так думаю – от безделья все это! Если бы господа рыцари сами брюкву сажали да детишкам пеленки стирали, они бы иначе развлекались. |