Книга Свет мой зеркальце, скажи…, страница 85 – Екатерина Риз

— Липа, просто скажи, чем мне тебе помочь, — заговорил он вполголоса.

Я аккуратно руку освободила. Рискнула дружески похлопать Аркашу по плечу, всё-таки в его взгляде было искреннее беспокойство.

— Мне не надо помогать, Аркаша. У меня всё хорошо. Но спасибо за беспокойство.

Он отступил.

— Ты какая-то не такая. Странная.

Я секунду размышляла, стоит ли насторожиться, после чего легко пожала плечами.

— Я пытаюсь измениться. Надеюсь, у меня всё получится.

Я направилась по коридору, посматривала на витрины, Аркаша за мной двинулся. Отстав от нас немного, шёл Денис. Я пыталась понять, прислушивается он к нашему разговору или нет, но на лице Дениса было полное равнодушие, и он если и присматривал за Аркашей, то краем глаза.

Но я была уверена, что ему секунды хватит на то, чтобы среагировать на опасность.

В общем, что бы Роман Евгеньевич про него не врал, но на водителя Денис совсем не похож.

Вот и Аркаша на него с тревогой поглядывает. Но от меня не отстаёт. Видимо, его всерьёз задели мои слова и отказ сотрудничать.

— Липа, что ты собираешься делать?

— Туфли себе купить, — сказала я, входя в магазин. Денис остался за дверью, и Аркашу это воодушевило. Я выбирала туфли, а он стоял рядом и сверлил меня возмущённым взглядом.

— Как я понимаю, это теперь твоё единственное развлечение — выбирать себе туфли.

Это меня обидело, я на Аркашу посмотрела, с укором.

— Не говори так.

— А как мне ещё говорить? Ты же всерьёз собиралась в Москву, мы же это обсуждали с тобой!

Я к нему повернулась.

— Аркаша, у меня муж есть. Какая Москва?

Он прищурился.

— Не ерунди. Ты же сама мне говорила, что ваш брак долго не продлится.

Я вернула туфлю на полку, потянулась за другой. И всё для того, чтобы с Аркашей взглядом не встречаться.

— Я передумала.

— Почему?

— Потому что. Потому что нужно объективно смотреть на вещи. Я тебе ещё раз повторяю: какая Москва в мои годы? Это глупо, начинать в таком возрасте. И ты человек взрослый, должен же понимать.

— А твой отец?

— Девушка, можно мне вот эти на тридцать восьмой? И ещё эти. — Разговоры про отца мне активно не нравились. Когда продавщица удалилась, я повернулась к Аркаше, и негромко, но доходчиво проговорила: — У меня нет отца. И ни в какую Москву я не поеду.

Аркаша сурово хмурился и повторил:

— Ты странная.

— Пусть так. Но я всё решила, и ничего другого ты от меня не услышишь.

— Но ты не можешь просто уйти из салона, у тебя договор.

— Правда? Что ж, я скажу Роме.

Аркаша руками развёл в бессилии.

— Ты скажешь Роме? Ты скажешь Роме?!

— Не кричи, — попросила я его.

— Ты скажешь Роме, чтобы он мне голову оторвал?

— А вот здесь ты преувеличиваешь, — я Аркаше пальцем погрозила, и улыбнулась на всякий случай.

— Да неужели? Весь город не преувеличивает, а я один преувеличиваю. Твой муж, Липа…

Я уже на полном серьёзе сунула ему под нос кулак.

— Не хочу ничего слышать. Мой муж, как ты правильно сказал, я за ним замужем, а не ты. И ни кто-то другой. Вот и нечего мне советы давать. Лучше скажи: тебе эти туфли нравятся или эти?

— Мне ты не нравишься, — высказался Аркаша напоследок, рукой на меня безнадёжно махнул и из магазина вышел. А я ещё пару минут боролась с тревогой, рвущейся наружу и мешающей сосредоточиться на приятных покупках.

По дороге домой, я не выдержала и решила задать Денису несколько вопросов. В том, что он ответит мне по существу и вообще ответит, я немного сомневалась, но молчать больше не могла.

— Денис, скажите, Роман Евгеньевич строгий человек?

Денис помолчал, уверенно вёл машину, а после моего вопроса даже не сделал попытки взглянуть на меня через зеркало заднего вида. Так и смотрел чётко перед собой, на дорогу. Но затем всё-таки ответил:

— Не строже, чем положено.

Я расстроилась.

— Так я не понимаю. Меня все вокруг запугивают его тиранскими замашками. Говорят, что он требовательный и несговорчивый, и жёсткий. Я чего-то не знаю?

— Олимпиада Викторовна, думаю, он такой, каким и должен быть. Для вас. Остальных слушать необязательно.

— Наверное, вы правы. Просто некоторые чересчур назойливы.

— Вы про этого, в розовой рубашке? Сказали бы мне, я бы его с лестницы спустил.

Я на затылок Дениса посмотрела. После чего заметила:

— Думаю, это то, что бы я услышала от Романа Евгеньевича. И именно об этом все вокруг твердят. Надо быть добрее к людям, Денис.

— Смотря к каким.

Мы помолчали, я в окно смотрела, а потом взяла и спросила:

— Как ваши дети?

Денис, судя по голосу, здорово удивился моему вопросу. Но кивнул.

— Хорошо. Ещё в школе.

— Вам, наверное, нужно съездить, забрать их? Вы поезжайте, я вряд ли сегодня куда-то ещё соберусь…

— Вы не беспокойтесь. Их жена заберёт.

Я замолчала, затем переспросила:

— Жена?

— Да, она сейчас не работает, дома сидит. Она и заберёт.

Ну, Рома… Я даже кулак сжала и полюбовалась на него. Сама себе казалась грозной, но Рому мой кулак вряд ли впечатлит.

Автомобиль остановился на светофоре, я посмотрела за окно и увидела своё лицо на рекламном щите. То есть, не моё, конечно, это было лицо сестры, я засмотрелась на неё. Вдруг стало грустно. Вспомнила разговор с матерью, и невольно призадумалась, где сейчас Ладку носит.

Надо же было такое сотворить со своей жизнью? Хотя, с другой стороны, если бы не она, я бы сейчас не в машине с личным шофёром сидела, а в кредитном отделе банка, рассматривая заявку очередного клиента. Я была бы на своём месте, жила бы привычной жизнью, но была бы я счастлива? В привычном и понятном для меня смысле — да. Вот только смысл поменялся, и я теперь счастлива от осознания этого.

Эта мысль меня настолько вдохновила, что я позабыла, что злюсь на Романа Евгеньевича, когда застала того дома. Рома вышел мне навстречу, когда я дверь открыла, что-то жевал, но мне улыбнулся.

— Нагулялась?

Я сумки с покупками ему отдала и тут же обняла. Роман Евгеньевич насторожился.

— Что случилось?

— Ничего. — Я в щёку его поцеловала и первой отодвинулась. — Просто увидела Ладкину фотографию на улице, и всякая ерунда в голову полезла. Но всё хорошо. Ты ешь?