Книга Зефир в шоколаде, страница 89 – Екатерина Риз

— Алиса, ты ещё такая молодая. Ты красивая, ты… соблазнительная. Антон — это не единственный мужчина в мире. Будет другой, который будет тебя любить. Очень сильно любить. Неужели ты этого не хочешь? — Я ободряюще улыбнулась. — Чтобы тебя любили? Конечно, любить самой — это невероятное чувство, волнение, страсть, желание сделать любимому человеку приятно, но когда любят тебя, когда ты чувствуешь эту отдачу, это тоже стоит пережить.

Алиса лишь усмехнулась и головой качнула.

— Это так несправедливо.

— Что? Что он не достался тебе? Поверь, Антон — далеко не подарок.

— Конечно, для тебя он не подарок! Ты же не любила его столько лет, как я. Не ждала! И для тебя он не подарок, ты пришла и отобрала его!

— Разве? По-моему, он по-прежнему исполняет все твои прихоти.

— Я не ребёнок!

— Тогда не веди себя, как ребёнок, — не сдержалась я. А сама невольно задержала взгляд на её груди в вырезе платья. — Антон — взрослый мужчина, Алиса. Возможно, он сам этого ещё не осознаёт и не задумывается, но ему пора становиться взрослым… и семейным человеком. Всё приходит к своему логическому разрешению.

— Не понимаю, почему с тобой, — съехидничала она.

Я же только плечами пожала.

— Я тоже не понимаю, но так уж случилось. И не смотри на меня так, я его люблю. И делиться не собираюсь. — Улыбнулась. — Ни с кем.

Алиса глядела на меня исподлобья, не улыбнулась, на что я в тайне надеялась, и даже лицом не просветлела нисколько. Только поведала мне:

— Ты стерва.

Я ресницами хлопнула, искренне удивилась.

— Серьёзно? Мне никогда такого не говорили.

— Честно. Такая милая, правильная, улыбаешься всегда, а на самом деле стерва. — Странно, но Алиса, судя по тону, не имела желания меня оскорбить, она констатировала факт, и именно это меня удивляло. А она ещё добавила: — Антон тоже так считает.

— Не считает, — запротестовала я.

— Если бы не считал, он бы за тобой не бегал. На фиг ему училка?

Это, признаться, заставило задуматься.

Антон появился через полчаса, увидев нас с Алисой мирно беседующими, брови вздёрнул, явно удивлённый, и присел на подлокотник моего диванчика. Ладонь легла на моё плечо, глянул на меня сверху, взгляд был подозрительно довольным, а Алиса вдруг презрительно фыркнула и поднялась. Попрощаться, конечно же, забыла, словно мы и не проговорили с ней час, в основном о ней, немного об отце, и опять о ней. Но главное, что не об Антоне. Зато ему она на прощание сказала:

— Ненавижу тебя, — а он, не таясь, ахнул и посмотрел ей вслед.

— Ничего себе. Приятно день заканчивается.

— Где ты был? — спросила я, решив на выходки сестры больше не отвлекаться, хватит для одного вечера.

Антон с подлокотника съехал, сел рядом со мной и обнял.

— В Ярославле. Я же говорил… А вчера, кажется, и с собой звал.

Я головой покачала, вглядываясь в его лицо.

— Не помню такого.

— Правда? — Антон улыбнулся. — Может, и не звал. Наверное, забыл, потому что тёща меня настойчиво выпроваживала.

— Всё ты врёшь, — тихо проговорила я почти в губы ему. — Ты меня не звал и не позвал бы.

— Почему это?

Мы коснулись друг друга губами, муж разулыбался, рукой скользнул по моему бедру, благо, что за спинкой дивана этого никто видеть не мог, а я сказала:

— Потому что ездил с Мариной.

Он кашлянул, потом моргнул и отодвинулся.

— Лиска наболтала?

Я отвернулась от него, взяла бокал и допила вино. Антон вздохнул у меня над ухом.

— Лера, это работа. Только бизнес. Без неё было нельзя.

— Ага.

— Ну, правда! Мы даже ездили в разных машинах.

Я облокотилась на его колено, Антон тут же расслабился, откинулся на спинку дивана, а меня обнял. Погладил. По плечу, по руке, волос коснулся, и разглядывал с удовольствием.

— Звёздочка, я по тебе скучаю.

— И я по тебе.

— Правда? — Он и усомнился, и обрадовался моим словам одновременно. А в голосе прозвучало неподдельное воодушевление. — Ты поэтому приехала?

Я сунула в рот виноградину и кивнула.

— И ты больше на меня не злишься?

— Как одно с другим связано?

— Очень даже связано. Если не злишься, ты будешь со мной очень ласкова… Хотя, можешь кусаться и царапаться. После двух недель воздержания я обрадуюсь всему. — Хохотнул. — Этому даже больше.

Я по колену его стукнула, но Антон вряд ли заметил. Подался ко мне и поцеловал.

— Пошли ко мне, — шепнул он через минуту.

Я отстранилась, поправила воротник его рубашки, затем коснулась его, ставшей колючей, щеки.

— Боюсь, там занято.

— То есть?

Я сунула в рот еще одну виноградину.

— Соловьёв. С Леной.

Антон скис, взглядом меня посверлил.

— Поехали домой.

Я спрятала улыбку.

— Мне надо позвонить маме.

— Не дразни меня, Снежинка.

— Я не дразню. — Я притянула его к себе и поцеловала. А затем повторила: — Мне нужно позвонить маме.

Маме я позвонила уже из машины. Мы как-то поспешно покинули «Колесо», Антон даже от управляющего отмахнулся в нетерпении, и мы поехали домой. Всю дорогу я за ним наблюдала в полумраке автомобильного салона, сидела вполоборота, и смотрела на мужа. И это слово, «муж», как-то по-особенному грело мою душу в этот вечер. Антон молчал, неизвестно о чём думал, но я к нему ни с вопросами, ни с разговорами не лезла. Встречные машины ослепляли нас фарами, а я смотрела на лицо мужа в этом белом, неживом свете, и, в конце концов, положила руку на его локоть, чтобы просто касаться и чувствовать его.

— Скоро приедем, — сказал Антон, видимо, пытаясь меня успокоить. А я и без того не нервничала.

Порог дома переступила, и испытала облегчение. Правда, говорить о нём мужу не стала. Зачем?

Скинула туфли, и улыбнулась, когда Антон обнял меня, навалился сзади и прижался губами к моей шее. Потом сделал попытку укусить.

— Это был коварный план, — сказал он. — Заманить тебя сюда и больше не выпустить.

— Ты уверен, что сумел его осуществить?

— Конечно. Ты же здесь.

— А ты зачем меня заманил? — Я руки на его шею закинула, давая его рукам поле для деятельности. — Вправить мне мозги и запереть в подвале?

— Не в подвале, в спальне. За кого ты меня принимаешь?

— Так всё-таки запереть?