Книга Круговорот чужих страстей, страница 22 – Екатерина Риз

Хотя, это и не воровство совсем, это так… необходимость. Она им даже не воспользовалась!

Наверное, именно это она Фёдору и скажет. Наверняка, в записной книжке есть номер, с которого она сможет на него выйти. Позвонит, поблагодарит за машину, за беспокойство, покается за одолженный телефон… И, возможно, всё обойдётся. Ссориться с этими опасными типами из Марьяново, в камуфляже и с оружием, как-то не хочется. Потом будешь полжизни ходить по улице и оглядываться.

— Серёж, ты можешь телефон разблокировать?

— Ты телефон заблокировала?

— Не я. — Алёна присела за свой рабочий стол, делала вид, что чрезвычайно занята подготовкой к рабочему процессу, компьютер включала, бумаги перекладывала, а на самом деле всячески избегала прямого взгляда Бурдовского. — Нашла телефон во дворе, хотела хозяину позвонить, а он заблокирован. Можно с этим что-то сделать?

— Себе оставь, — предложила Оксана, вынув на минутку изо рта леденец на палочке. Кстати, она обожала всю эту детскую дрянь. Постоянно что-то сосала или жевала. Её стол был завален яркими обёртками.

Алёна осуждающе на неё взглянула.

— Зачем мне чужой телефон? У меня свой есть.

— А, может, этот лучше!

— Оксана, перестань.

— Я вот никогда мобильные не находила, а все кругом находят. Странно.

— Давай посмотрю, — предложил Серёга, и Алёна, с некоторой неохотой и опаской, но всё-таки протянула ему телефон. Правда, результата никакого не последовало, Бурдовский проделал с ним ровно то, что и Алёна вчера утром, затем нахмурил лоб и посоветовал:

— Отнеси Мишке Иванову в техотдел. Он разбирается.

— Да? Хорошо, отнесу. — И из-за стола поспешно поднялась.

— Ты сейчас пойдёшь?

— А что?

— Да ничего. Просто ты странная, нервная какая-то. Что-то случилось?

— У меня проблемы с машиной, — сказала Алёна, даже для себя до конца не определившись — правда это или ложь. Вчера, когда машина была потеряна, казалось, что проблем никаких нет, а сегодня, получив автомобиль целеньким, на ходу и чистым, проблем выявился целый ворох. Парадокс.

Телефон пришлось оставить Иванову. Так сразу он ничего сделать не смог, но пообещал помочь. Алёна его поблагодарила, хотя оставлять аппарат в его руках, без пригляда, почему-то не хотелось. Но делать нечего, пришлось ещё раз поблагодарить, и из техотдела выйти. Постояла в коридоре, затем подошла к окну, вспомнив, что отсюда отлично видна стоянка, и нашла взглядом свой автомобиль. Почему-то хотелось на него смотреть. Будто в нём ещё какое-то послание для неё зашифровано, просто она ещё не до конца разобралась.

Ближе к обеду позвонила Самохина.

— Записывай номер телефона и имя. Ты пишешь?

Алёна развернулась на стуле, придвинула к себе блок для записи и схватила карандаш.

— Пишу, пишу.

— Никодимов Борис Африканович.

Алёна невольно фыркнула.

— Чего?

— Чего, чего, Золотарёва! Африканович. Папа у него был — Африкан. Не вздумай заржать, когда с ним общаться будешь, дядька серьёзный.

— Бог ты мой… Ладно, давай номер.

Ленка продиктовала номер и начала объяснять:

— Он в архиве работает. Доктор исторических наук, жутко занудный, но знает, кажется, каждую бумажку. И с Марьяново тебе поможет.

— Что мне ему принести? Коньяк, виски?

— С ума сошла? Говорю же, дядька серьёзный.

— Денег, что ли, дать?

Самохина неопределённо промычала, после чего сказала:

— Не знаю, если честно. Намекнёт — дашь, но, думаю, он будет рад свободным ушам, и только. Так что, наберись терпения.

— Ладно, Лен, спасибо огромное.

— Мяукни, когда статья выйдет. Я почитаю.

Алёна вздохнула.

— Если выйдет. Ты же знаешь Рыбникова. Он губитель моего вдохновения.

Ленка посмеялась и отключилась, а Алёна тут же набрала номер Африканыча. Первый раз такое отчество слышала.

Но Борис Африканович на самом деле оказался дядькой серьёзным. Внимательно её выслушал, не перебивая, и молчал после долго, Алёна уже успела махнуть на всё рукой, от повисшей неловкости вставляя одно лишнее слово за другим, но затем ей благосклонно разрешили приехать в архив, чтобы обсудить всё лично.

— Только скажите, что именно вас интересует, — попросил историк.

— Наверное, записи рождения за начало прошлого века. Это возможно?

Никодимов замялся.

— Для этого вам потребуется специальное разрешение. Но я подумаю, что можно будет сделать.

— Замечательно. Спасибо большое, Борис… Африканович.

— Алён, обедать пойдёшь? — спросил, заглянувший в кабинет Бурдовский.

— Пойду.

До встречи с Никодимовым оставалось полтора часа. Как раз достаточно, чтобы съесть салат и булку с чаем.

— Знаешь, за что я тебя люблю, Золотарёва? — спросил Серёга, уплетая столовский борщ.

Алёна остановила на нём взгляд и удивлённо вздёрнула брови.

— А ты меня любишь?

— Образно говоря.

— А-а… И за что?

— За то, что ты любишь поесть.

Алёна замерла, перестала жевать булку.

— Вот спасибо. По-твоему, я обжора?

— Нет. Ты просто любишь поесть. И при этом вот такая, — Серёжка показал ей свой мизинец.

— У меня обмен веществ хороший, — угрюмо проговорила Алёна, совершенно не проникнувшись намёком на комплимент с его стороны.

— Я про то и говорю. С тобой приятно в ресторан ходить. Правда, дорого.

Алёна под столом его от души пнула, а Бурдовский засмеялся.

— Ты никогда меня в ресторан не приглашал, так что не жалуйся. А теперь даже если пригласишь — не пойду.

— Ладно, ладно. Ешь булку.

Алёна посверлила его взглядом, после чего откусила от калача, размером с луну. Кругом неприятные личности, только и ждут, когда гадость сказать.

На стоянке не повезло, попалась на глаза Рыбникову. Тот стоял у своего новенького «Лексуса», был занят своим телефоном, но Алёну всё равно заметил. Складывалось ощущение, что у него внутри магнит на неё настроен, в какую бы сторону Алёна от него не поворачивала, Пётр Алексеевич тут же поворачивался следом.

— Ты куда? — строго спросил он.

От его тона захотелось ему по-военному козырнуть.

— По делу. По поводу статьи, — заверила его Алёна.

— Про фестиваль?

Бодро покивала.

— Да, поеду, осмотрюсь, там декорации выставляют.